— Гусарские рейтузы остались, — сообщил, отражаясь в зеркале, Миша Кумачев, исполнявший в пьесе роль юнкера Грушницкого. — На вешалке посмотри. Я их после капустника сдать позабыл.
Миша, великодушно согласившийся поменяться гримерными с Зачесовым, пытался при помощи «Визина» уничтожить следы вчерашней попойки. Рука его подрагивала, и глазные капли в зрачок попадали не все. Некоторые бежали по щекам. Пришлось заново пудрить щеки.
Совет был дельным, и Никита им воспользовался. Малиновые рейтузы с сюртуком горчичного цвета смотрелись несколько вызывающе, но зато Миша вместе с рейтузами позабыл сдать и сапоги подходящего сорок второго размера. В лаковые ботинки, приготовленные Шаманской, смогла бы обуться разве что сама Зоя, да и то вряд ли. Драгунские лаковые ботинки она, вероятно, подобрала из гардероба Лиды Кацман, штатной травести с трогательными узкими лодыжками и мизерными ступнями.
— Если увидишь в буфете коньяк «Белый аист», — закуривая, печально сообщил Кумачев, — имей в виду: этот аист черен, как душа мавра. И опасен, как распределительный щит.
— Чихал я и на щит, и на меч, и на все распределение в этом театре, — отозвался Брусникин, приклеивая усы. — Нам, драгунам, нечего терять, кроме шпор. Будешь?
Из тумбочки явилась бутылка упомянутого «Аиста».
— Подлец ты, Брусникин. — Миша тут же протер вафельным полотенцем два стакана. — Искуситель. И лимон, главное что, кончился.
— А вот здесь ты врешь, юнкер. — Из верхнего выдвижного ящичка Никита достал блюдце с нарезанным лимоном.
— За кого пьем? — Кумачев на четыре пальца наполнил стаканы и спросил, уже выпив.
— За Зойку, — предложил Никита. — За ее искрометное чувство юмора.
Миша и за это не отказался.
— Актеры на сцену! — объявил со стены репродуктор.
— Ваш ход, — заметил Брусникин, прожевав лимонную дольку.
— За аванс! — произнес воодушевленный Кумачев.
— За аванс пьют стоя.
Повторное требование всем актерам, задействованным в репетиции, немедленно явиться на сцену застало Кумачева с Брусникиным за «пулькой» до десяти. Проигравшему «офицеру» назначалось топать в буфет.
— Вот интересно. — Миша, которому на сдаче пришли пять старших бубен и еще два туза, с неприязнью глянул на громкоговоритель. — То, что в черном ящике, всегда после катастрофы выясняют, или в отдельных случаях — до?
Пошатываясь, он подошел к репродуктору, сорвал его со стены и с размаху грохнул о паркет.
— Нычка, — разрешил его недоумение Брусникин. — Печорин позабыл, когда переезжал в новую конуру.
