В аэропорту Антона дожидался один из сотрудников Глеба Малютина, основного партнера Дрозденко и здравствующего председателя «совета директоров». Чаще всего именно этот сотрудник по прозвищу Байкер встречал Антона, когда тому доводилось бывать в Москве по делам предприятия. Обычно жизнерадостный и общительный, Байкер довольно сдержанно поздоровался с Антоном и без особого энтузиазма одобрил его африканский загар. Дрозденко счел данное обстоятельство скверным знаком. Даже более чем скверным.
Какое-то время они ехали в машине Байкера молча. Однако вскоре натура сотрудника, получившего свое прозвище отнюдь не за пристрастие к мотоциклам, взяла свое, и на свет явилась очередная байка:
— Служил у нас в роте связистов ефрейтор второго класса по фамилии Курияма. Такая фамилия от предков ему досталась — в честь потухшего вулкана на острове Хонсю. Вот, возвращается раз ефрейтор слегка пьяный из увольнительной. Типа не в форме. Только сапоги да пилотка на нем. Дежурный прапорщик на КПП его спрашивает: «Где ваш мундир, боец Курияма»? А тот отвечает: «Все потеряно, кроме части».
Историю, поведанную Байкером, Антон истолковал по-своему.
— Вашу часть я на счет во Франкфурте перевел, — отозвался он мрачно.
— Перевел, — фыркнул Байкер, выехав на нейтральную полосу, чтобы обогнать рейсовый автобус. — Хреново перевел. Знаешь, как с латинского наречия переводится «терциус гауденс»? «Извлекающий пользу из борьбы двух сторон». Это про тебя, Дрозденко.
Какие именно противоборствующие стороны имелись в виду, Антон решил не уточнять. Ситуация и без того представлялась ему запутанной.
Вскоре машина въехала на Лесную улицу и притормозила у здания с выщербленным фасадом. Никакие леса, включая строительные, его не окружали. Впрочем, подобное несоответствие между названием улицы и урбанистическим ландшафтом для России настоящего времени давно стало заурядным явлением. «Улица — не собака, — высаживаясь, рассудил Антон. — Ее хоть каждый год по-новому называй. А вот чемоданчик в гостинице можно было бы оставить. Да и зарегистрироваться не мешало бы. Хотя чего я, собственно, боюсь? Здоровье мое партнерам без надобности. Их танкеры волнуют. Придется искать консенсус, пропади он пропадом».
— До дверей провожать не стану, — Байкер остался в машине. — Долгие проводы — лишние слезы.
Одолев робость, Антон одолел и первую ступеньку, ведущую к оборудованному двумя телекамерами входу в «чистилище», как любовно именовал свое логово Глеб Анатольевич Малютин.
