— Ну, брат Грушницкий, все вздор на свете! — Абхазец-капитан обнял мичмана. — Натура — дура, судьба — индейка, а жизнь — копейка!
— Тверже! — сделал Печорину замечание постановщик. — Тверже ставьте ногу, Сергей! Вы не кисейная барышня! Вы — суровый мститель!
Десантник выставил ногу вперед и уложил правую руку с пистолетом на согнутый локоть.
— Грушницкий! — захлестнутый переживаниями своего героя, вскричал он срывающимся голосом. — Тебе не удалось меня подурачить! Мое самолюбие удовлетворено! Вспомни — мы когда-то были друзьями!
— Моряк салаге не товарищ, — вольным текстом огорошил присутствующих Грушницкий.
— Что за отсебятина?! — подскочил в кресле Васюк.
— Современная трактовка. — Мичман, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул.
— Текст написан классиком! — лицо режиссера нервно дернулось. — Если вы забыли роль, я вас предупреждаю, Кумачев! В театре хватает желающих!
— Не трусь! Пистолет не заряжен! — прошептал на ухо приятелю Никита.
— А вас, капитан, даже в первом ряду не слышно! — Васюк приблизился к месту поединка. — С заключительной фразы, Печорин!
— Вспомни — мы когда-то были друзьями! — крикнул Печорин так, будто мичман стоял не в пяти шагах от него, а забрался на седловину Эльбруса.
— Да все уже вспомнили! — Метеоров трубно высморкался в носовой платок.
— Не трусь! Пистолет не заряжен! — достаточно зычно предупредил товарища капитан абхазской милиции.
Опрометчивость настоящего утверждения впоследствии долго служила источником приколов и острот во всей театральной столице, но в то мгновение всем стало не до шуток. Грушницкий, целясь в медаль балтийского моряка, оступился о ту же забытую пистолетную коробку. Грянул выстрел, и Никита рухнул со сцены.
— Вы с ума сошли! — взвизгнул Герман Романович.
Все участники дуэли застыли, точно персонажи комедии «Ревизор» в ее финальном аккорде. Из оцепенения всех вывел Печорин, грохнувшийся в обморок.
Метеоров, первым придя в себя, как и подобает доктору, устремился на помощь Брусникину. Следом посыпались остальные: Кумачев, Шаманская, начинающий бутафор Геннадий и те, кто успел примчаться с вопросом: «Что случилось?».
Никита, стиснув зубы, прижимал правую ладонь к простреленному предплечью. Между пальцами его сочилась кровь. Пуля, по недосмотру забытая Лыжником в патроннике «ТТ», нашла своего героя.
— Вызовите кто-нибудь «скорую»! — Васюк, встрепенувшись, подхватил оброненные бразды правления. — Расступитесь! Дайте ему воздуха!
