И тут Жасмин спохватилась:
— А знаешь, Джонатан, Фиалка сделала для меня куколку-фею.
На что Джонатан сказал:
— Обожаю фей!
Я насторожённо посмотрела на него — не прикидывается ли, но он как будто говорил искренне.
— Помнишь, я водил тебя в специализированный магазин, Жас, с феями? Сколько же тебе было? Лет пять? Или шесть? Мы купили тебе ярко-розовое платьице с крыльями, и ты все вертелась и никак не хотела остановиться. Ты считала, что ты жуж-жасно красивая!
— Ты купил мне к этому платью серебряную волшебную палочку, а когда я вернулась к Миранде, она назвала меня «фея сахарных леденцов». А этот ужасный Микки, очередной отчим, стал говорить «фея сахарных попцов», и я так разозлилась, что ткнула его волшебной палочкой в глаз, — расхохоталась Жасмин.
— Берегись этой девчонки, Фиалка, — сказал мне Джонатан. — С виду она такая лапочка, но иногда бывает настоящей хулиганкой. Сказочная принцесса может в любую минуту превратиться в злую ведьму! Года два назад я участвовал в рождественской постановке по сказкам братьев Гримм. Это был детский спектакль, но братья Гримм — суровые ребята, дети визжали от страха. И декорации сделали довольно зловещие. Там были такие узловатые старые деревья с лицами, как на иллюстрациях Каспера Грёзы.
— Каспер Грёза!
— Да, потрясающий художник. Тебе нравятся его книги, Фиалка?
— Очень нравятся! Больше всего на свете! — Я запнулась. Жасмин и её папа смотрели на меня во все глаза. — То есть… Раньше нравились, когда я была совсем маленькая.
Джонатан сказал:
— Однажды я чуть не сыграл его в спектакле.
Теперь уж я раскрыла глаза.
— Значит, Каспер Грёза похож на вас, Джонатан? — спросила я осипшим голосом.
— Этого никто не знает. Он большой нелюдим. Никуда не выходит, сидит, как прикованный, за письменным столом, иллюстрирует свои сказочные рукописи, словно какой-нибудь средневековый монах, — сказал Джонатан, изобразив в соответствующей пантомиме то, о чем говорил.
— А ты с ним встречался?
— С ним никто никогда не встречался. Одна телевизионная компания хотела сделать часовую программу о его жизни и творчестве и обратилась к его издателям. Те ухватились за эту идею, но он даже слышать не захотел. Он никогда не даёт интервью. Тогда они решили слегка видоизменить первоначальный замысел, дать высказывания критиков вперемешку с постановочными сценками…
— И чтобы ты играл средневекового монаха? — улыбнулась Жасмин.
— Да-да, а что тут смешного? Собирались также включить в передачу мультипликационные отрывки, может быть, ещё добавить выступление девушек в костюмах фей. Все с большим вкусом — это должна была быть серьёзная передача об искусстве.
