Я не отличаюсь чрезмерным самомнением. Но мне показалось, что Костя, восторгаясь самим фактом моего участия в попытках разрешить проблему автоматического предупреждения о шторме недостаточно оценил мои непосредственные усилия в этом деле. Ведь что там ни говори, а если мои расчеты верны, то прибор, о котором все время шла речь, фактически создан.
- Так какое ваше мнение об этом проекте? - спросил я, похлопывая рукой по листу ватмана.
- Ну, что ж, - сказал Костя уклончиво, - проект, невидимому, хороший. Во всяком случае прибор, наверное, будет действовать, - добавил он, как бы утешая меня. Ничего себе утешение! "Прибор будет действовать"… А что еще требуется от прибора!?
Я несколько обиженно свернул чертеж в рулон.
- А как у вас вообще дела? - спросил я, чтобы отвлечься от темы, обсуждение которой становилось для меня неприятным.
Костя ответил, и из его рассказа выяснилось, что Смородинов продолжает интересоваться проблемой штормового предупреждения.
По словам Кости, Петр Иванович ездил еще раз на исследовательскую станцию, уже один, беседовал о чем-то с Шавровым и просил предоставить в его распоряжение все данные о медузах - абсолютно все, что о них известно. Кроме того, Костя, по его поручению, собирает все имеющие среди рыбаков хождение приметы плохой погоды, а с Безрученко Петр Иванович разговаривал сам.
Он расспрашивал дельфинера не только о признаках изменения погоды, но и о различных повадках морских животных, которые капитан наблюдал сам или о которых слышал от других. Наконец, Костя имел от Смородинова прямое поручение: собирать образцы морских животных для некоторых исследований, которые Петр Иванович производил сам. На метеостанции был довольно приличный микроскоп, и Смородинов изучал здесь строение отдельных частей медуз и других обитателей моря - "с точки зрения физика, - объяснил Костя, - а не биолога, как это делалось преимущественно до сих пор".
Я заметил, что медузы, вероятно, уже досконально изучены поколениями ученых и вряд ли Петр Иванович откроет здесь что-нибудь новое.
- Не говорите! - возразил Никитин. - Вот летучая мышь тоже казалась хорошо изученной. Все в ее строении и повадках объяснили биологи, кроме одной загадки: как она ориентируется в темноте. Вы знаете, что летучие мыши, помещенные в совершенно темной пещере или сарае с.натянутыми внутри проволоками, летают так уверенно, что не задевают ни одной проволочки. Это казалось непостижимым чудом. И переходила эта загадка летучих мышей из одного учебника биологии в другой, пока ее не раскрыли физики.
