- Складками вверх, сэр, - мягко поправил меня возящийся братец, - понимаю, что это нелогично, но носят именно так. Вы пойдете в своей обуви или будете брать у нас?
- В своей, - я щелкнул каблуком новеньких черных Lloyd’s с перфорированным рисунком, которые только что купил за немыслимую для себя сумму, а потому жутко гордился.
- Отличные ботинки, сэр, но если вы идете на прием в Букингемский дворец, вам придется надеть лаковые!
По счастью, мне предстояло идти всего лишь в Military Naval Club на Пикадилли - в бывший особняк, если не ошибаюсь, Дизраэли, где уже суетились, монтируя временную ladies room - в мужском закрытом клубе женские туалеты не предусмотрены. Сева Новгородцев, напутствовавший меня перед балом, сказал:
- Это charity ball, благотворительный бал. У тебя что, лишние деньги? Так что, когда подойдут за charity, скажи: «Голубчик, будучи вдали от нашего многострадального отечества, должен сказать, что в пути я совершенно поиздержался!» - только про «многострадальное отечество» не забудь!
И вот грянул бал. Я со своим другом Игорем и его красавицей-женой Ванессой взял black cab, мгновенно поняв, отчего у блэк-кэбов такая высокая крыша: чтобы комфортно садиться, не снимая цилиндра (цилиндр мне бы понадобился, потребуй от меня распорядители бала не black tie, а white tie, то есть фрак). Кэб подкатил по пандусу прямо под крышу особняка. У входа пылали факелы, лакеи открывали двери.
- Тебе очень идет смокинг, - искренне сказала Ванесса.
Я и сам не узнавал себя в зеркалах. Брюки, у которых роль ремня играли боковые затягивающиеся штрипки, удлиняли ноги. Кушак подчеркивал талию. Пиджак с шелковыми лацканами заставлял держать спину не хуже Рудольфа Нуриева. А самое главное, в смокинге я чувствовал себя абсолютно своим в этом небрежно-театральном мире, где женщины - в бриллиантах и в платьях в пол, а мужчины - либо в смокингах, либо в килтах, либо в военных мундирах, где сигары курят в саду у фонтана, стараясь не уронить пепел на расхаживающих павлинов, а по огромным окнам скачут тени ровно тех очертаний, что скакали в 1917-м на балах в России, включая тени от моноклей и закрученных усов а-ля Пуришкевич.
Я танцевал с венецианской виконтессой Чинцией (никак не верившей, что я из России, и объяснявшей, что ее мечта - это «yellow zaporojets»), обменивался визитными карточками с принцем Бирмы и знакомился с банкиром Алексисом Родзянко - внуком последнего председателя Госдумы.
