Я все прощаю американскому телевидению I просто потому, что его много. Даже в дни наци-', ональных катастроф или празднеств американ-; ский телевизор оставляет лазейку для любите• лей пирогов и пышек, поклонников гольфа и \ покера, сторонников садоводства и однополой • любви. Есть у нас даже звериный канал для мо-: его сибирского кота Геродота, но он, перепутав \ полушария, интересуется только пингвинами.
ЖАЛОБЫ ТУРКА •
**
Н
ародовластие! - напрямик, как «Штурман Жорж у Булгакова, врезал- • ся в склоку потомственный гусар и профессор. -* Когда четыре пятых горячо поддерживают пре-* зидента, демократия санкционирует диктатуру. •
- За Брежнева голосовали 99 процентов, но» мы же не считали выборы гласом народа.»
- И зря. Vox populi - vox dei, а человеку там I делать нечего.;
Наш диалог разворачивался в декорациях,? максимально приближенных к отечественным.* В этом северном штате течет Русская речка,; стоит малолюдная Москва, здесь водились Сол-* женицыны, боровики и слависты.*
Последние встречались чаще всего, во вся-» ком случае - мне. Местные их не отличают от I остальных, беззлобно терпя чужие ритуалы.» Что не так просто.*
Зимой еще ничего, а летом слависты тучами* слетаются на костры, чтобы до рассвета петь •? Плинские песни. Музыку знают все, но только (лмые непримиримые помнят слова. Привыкнув называть Россию «совдепией», они не пришлют перемен, и никому - после Колчака- не исрят. С молодежью у Цих нет ничего общего, кроме языка, конечно, - английского. С русским - безнадежно. Если письмо начинается?Уважаемый господин», его бросают, не читая («Гак, - учил меня секретарь Бунина Андрей «1сдых, - обращаются к лакеям, порядочному человеку пишут «многоуважаемый»). С литера-i \ рой - не лучше. После Куприна все не в счет. Иногда, правда, исключение делается для Шо-Юхова: все-таки - казак.
По понятным, увы, причинам их - удалых и хлебосольных - осталось немного. Но и уходят они с завидной решительностью. Один днем пригласил к ужину, а к вечеру умер.
- Где стол был яств, там гроб стоит, - твердо (»б ьявили домашние. Для покойного современником был скорее Державин, чем Евтушенко.
На место вымирающих приходит смена «бота-ющих по Дерриде». Они тоже поют сталинские песни, но не путаются только в припеве. Новую Россию они знают лучше, а любят ее еще меньше - по взаимности. Не покидавшие отечества коллеги не могут простить тем, кто на это решился, общего предмета занятий - родины.
