- Эй, дамочки! Становись ровней! Одна за одной! Одна за одной! Матеря, давайте направо! Кому говорю? Женщины с детями - отдельную очередь! Дорогу матери и ребенку! Матеря пойдут через пятую! Пять дамочек - одна мать! Четверо пройдут - пятая мать - понятно? Входить будете по звонку... И откуда это вас нынче этакая уйма поднаперла!
Одни опускали глаза и отворачивались, стараясь не глядеть на него, другие робко, с жалкой развязностью, улыбались ему и осмеливались задавать вопросы:
- Скажите, товарищ комендант, а нам здесь дадут справку... за что арестован... то есть в чем обвиняют, по какому делу?
- Скажите, товарищ комендант, а у меня примут заявление... у мужа третья стадия... туберкулез...
- Я исключительно извиняюсь, конечно, - сказала старая еврейка с усами, - а когда мужа будут высылать, нам дадут свидание, что?
Комендант становился к спрашивающим как-то боком, и хлопая себя по бедрам ключами, на всю тишину огромного зала зычно говорил:
- И зачем вы только сюда ходите? Только сами себя расстраиваете и работников отрываете от дела. Раз взяли ваших мужей - значит, не зря. Чего еще спрашивать? Честного человека зря не возьмут... А вы бы, дамочки, чем сюда попусту ходить - поискали бы себе других. - Он подмигивал. - Молодые, интересные гражданки.
Я все ждала, что сейчас, слегка переигрывая, он возьмет кого-нибудь двумя пальцами за подбородочек.
Молодая женщина с ребенком оказалась разлученной со мной: она стояла гораздо ближе к дверям, чем я, в особой очереди матерей с детьми.
Прием начался. Через каждые две-три минуты раздавался короткий, отчетливый резкий звонок и кто-нибудь, прижимая к груди паспорт, как иконку, скрывался за дверью. Каждая из стоящих в очереди очень хотела бы увидеть ту, которая уже получила справку, чтобы, одолевая отвращение к жене шпиона, кинуться к ней и узнать, что ей сказали, но ни одна не возвращалась в зал: по-видимому из комнаты, где выдавали справки, был особый выход на улицу... А новенькие все прибывали и прибывали. В зале становилось все душнее и душнее, ноги у меня наполнялись водянистой тяжестью. Яркий свет окон резал глаза. Звонок раздавался каждые три минуты, каждые три минуты и следующая женщина, как будто этот внезапный звук был проведен прямо ей в сердце, сразу переступала порог... Молодой женщине с ребенком было уже совсем недалеко. Я обратила внимание на то, что она как-то странно, на вытянутых прямых руках, держит перед собой девочку, и не мигая, упорно смотрит на высокую дверь. Но я не задумалась о ней и о ребенке, потому что и мне было уже недалеко до двери и настала минута окончательно обдумать слова, которые скоро я должна буду произнести.
