Я думаю, суд должен происходить в Америке, дабы тамошний обыватель увидел наконец русского политика во всей его сказочной, нерукотворной красе. Настоящий русский политик, каковым является В. С. Черномырдин, не выращивается наподобие искусственного кристалла с помощью хитроумных технологий. Нет! Он растет естественным образом, как милый сердцу корявый белый гриб. И улиточка его приела, и травинки прилипли к шляпке, и частый дождичек поливал, и лягушки ему пели... Зато откроет наш политик рот, и понимаешь: так говорил Илья Муромец. «Что ж ты, вражина, гуторишь? На кого ты, змей, руку поднял? И маму твою знаю, мама - хорошая. И папу знаю. А ты кто такой?» (в тексте использованы подлинные речи ЧВС - ответ Бушу). А увидев ЧВС во всей его нерукотворной красе, Америка с ним уже не расстанется. Она его усыновит. ЧВС как скажет местному народу: «Наш дом - Америка» - и как ладошки сложит - ну и все. Кто отведал настоящей стерляжьей ухи, того не потянет на гамбургеры. Отведав густого личностного колорита, коим обладает Виктор Степанович, Америка отвернется с презрением от скучнейших своих политиков с односложными фамилиями и цифрами и фактами в устах. Виктор Степанович всех отучит интересоваться дохлыми вопросами, что куда пришло, откуда ушло и на что потратилось. Он им покажет то, что обещал Никита Сергеевич Хрущев, - а именно заветную Кузькину мать.
Если же ЧВС погорячился и Буша в суд не затащит, возможен другой вариант событий: допустим, выбирают Альберта Гора. Гор припомнит комиссию «Гор- Черномырдин» и обещание ЧВС засудить ненавистного Буша. Гор пригласит русского друга на инаугурацию. Пресса бросится к Виктору Степановичу, дабы прояснить историю с перепиской, кредитами и Бушем. Виктор Степанович откроет рот. Ну и все...
Так что: Хэлло, Долли! ноябрь 2001: художественная необходимость
Гимн Александрова силен тем, гто его можно завывать в любом состоянии
Александр Солженицын заявил недавно, что погиба-Ющей России искусственно навязан лишний вопрос О государственной символике. Сказано сильно, а впечатляет мало. Россия погибает более восьмидесяти лет, как нам известно из многотомных сочинений Солженицына. Стало быть, состояние вечной погибели ничуть не отменяет разные интересные подробности национальной судьбы и даже вовсе не перечеркивает в отдельных русских биографиях приятные перипетии - i кшроде Нобелевской премии за высокохудожественное ()i шеание русской погибели.
