— Нет-нет, пока нет, — заулыбавшись, отрицательно замотала головой я. — Я как-нибудь своими силами. Я к вам совсем по другому вопросу. Меня интересуют настоящие родители одного ребенка.
— Информация о настоящих родителях, если она, конечно, вообще у нас есть, является секретной, — сразу перебила меня Ванина. — Боюсь, что предоставить ее я вам не смогу. Тем более если малыша уже усыновили.
— Понимаю, но ничего незаконного я вас и не прошу сделать. Просто ответьте на мои вопросы, на те, что сможете.
— Хорошо, я попробую, — согласилась Нина Алексеевна. — Только скажите, с чем все это связано?
— Думаю, вы сами обо всем догадаетесь, если я скажу, что меня интересуют родители мальчика по имени Александр, усыновленного семьей Прокопчуков, — внимательно глядя на женщину, произнесла я.
— Прокопчуков? — словно бы припоминая, о ком идет речь, повторила Ванина. — Ах да, Тимофей Владимирович — так, кажется, зовут мужчину — не так давно был у меня и очень интересовался тем, как настоящим родителям мальчика стало известно, кто усыновил их ребенка. Честно скажу, не знаю. Мне и самой до сих пор непонятно, как такая информация к ним просочилась. Я ее не давала, а наши сотрудники доступа к ней не имеют.
— Кажется, я догадываюсь, как им стало известно об этом, но для того, чтобы подозрение подтвердилось, вам нужно ответить на некоторые мои вопросы, — пояснила я.
— Хорошо, я готова, — согласилась Нина Алексеевна, а я продолжила:
— В таком случае, скажите, действительно ли настоящие родители мальчика приходили к вам, чтобы договориться о встрече с сыном.
— Да. И я им сказала, что без согласия новых родителей позволить этого не могу — так положено по закону. Мы договорились, что они придут на следующий день, а я как раз успею переговорить с усыновителями, — торопливо пояснила Ванина.
— И они приезжали? — сильно засомневалась в положительном ответе я.
— Нет, только позвонили. Причем мне показалось, что мой ответ ничуть не удивил и не расстроил их, — поделилась собственным мнением женщина. — Они словно заранее знали, что новые родители не согласятся. Впрочем, на моем веку еще не случалось такого, чтобы кто-то сам давал согласие на встречу с бывшими родителями своего ребенка. Обычно все стараются утаить от приемыша, что не они его настоящие мама и папа.
— Вероятно, вас обманули, — задумчиво произнесла я.
Брови Ваниной удивленно взметнулись вверх.
— Как — обманули? Каким образом?
— Странно, что вы сами об этом не догадались, — слегка удивилась я. — Эти люди просто обманули вас, попросив договориться о встрече. На самом же деле они, скорее всего, просто подождали, когда приедет усыновитель их ребенка. Выследили, где он живет, а потому чье-либо согласие им и не потребовалось. Ну, а потом они стали требовать у семьи Прокопчук, чтобы им вернули сына. Прибегнули к шантажу.
