— Тома, но ты же понимаешь, чем это может грозить, — как-то печально проговорил Костин. — Тебе что, мало того случая?
— Предостаточно. Но это все продолжается, пока не состоялся суд. Потом они успокоятся, потому что все уже будет закончено.
— Не знаю. — Никита с сомнением повертел головой. — Могут и не успокоиться. И тогда уже договориться с ними не получится.
— Ладно, хватит меня пугать! — поморщилась Тамара Аркадьевна. — Как будто я первый год здесь работаю и раньше ни с чем подобным не сталкивалась. Еще похлеще бывали субъекты.
— Ты знаешь, — задумчиво произнес Костин, — я тебя очень хорошо понимаю. Достаточно взглянуть на рожу этого Гаршина, чтобы согласиться с тобой. Но… Таких много, Тома. И против всех ты бессильна. Ей-богу, так вот подумаешь и решишь, да черт с ними, провались все пропадом! Возьмешь деньги и сделаешь, как они хотят. С паршивой овцы хоть шерсти клок! Его же все равно вытащат. Не отсюда, так из тюрьмы.
— Ты опять начинаешь меня убеждать, — усмехнулась Шувалова. — Мы же с тобой уже сто раз на эту тему говорили. Полагаешь, я об этом не думаю? Да постоянно. И сегодня целый день думала. И не хочу себя ломать.
— Ну что ж… — вздохнул Никита. — Я, в общем-то, где-то в глубине души даже рад, что ты так поступаешь, но не покидает меня чувство тревоги за тебя.
— Перестань, — усмехнулась Шувалова. — На тебя какая-то паранойя напала. Первый, что ли, случай в практике?
— Ладно, поступай как знаешь, — махнул рукой Костин. — Ты домой сейчас?
— Да, а что?
— Могу подкинуть, хоть нам и не по дороге.
Тамара Аркадьевна на мгновение задумалась, а потом решительно ответила:
— Ты знаешь, не нужно. Спасибо. Я хочу пройтись пешком, мне подумать надо.
Костин внимательно посмотрел на нее и согласился:
— Ну ступай. Как там Ксюха-то?
— Да! — Тамара неопределенно махнула рукой. — Обычные для такого возраста проблемы. Мать, конечно, безнадежно устарела со своими взглядами и ничего не понимает в этой жизни.
Оба вымученно улыбнулись.
— А твои пацаны как? — поинтересовалась Тамара.
— Ой, ты знаешь… — моментально оживился Никита и принялся увлеченно рассказывать последние истории о двух своих сыновьях.
Тамара слушала вполуха и думала о своем. Так, переговариваясь, они вышли из здания суда. Костин сел в свою машину, а Тамара, помахав ему рукой, отправилась домой пешком. Мысли вертелись вокруг все той же проблемы, не давая спокойно спать по ночам. На работе она старалась гнать от себя навязчивые думы, даже выглядела ровной и спокойной, но в подсознании неизменно постоянно присутствовали те же тревоги и страхи, а когда Тамара оставалась одна, и вовсе захлестывали ее.
