— Лер, вспомни, у кого были ключи от вашей квартиры? Ну, может, у соседей, которые иногда собачку кормили, цветы поливали. Или у домработницы… — Я вернулась на кухню и засыпала подругу вопросами.
Та от неожиданности растерялась:
— Нет у нас никакой домработницы… И цветов почти нет… Только у мамы — кактусы…
Я машинально окинула взглядом комнату: действительно, украшающие стену джунгли были искусственные. Кстати говоря, наличие настоящих живых цветов в квартире является для меня своеобразным показателем. Со времен чтения классиков в моих мозгах четко отложился образ чувствительных барышень, окруженных розочками-мимозочками. Понятное дело, что разводить засухоустойчивые кактусы предпочитают люди занятые, серьезные и сами немного колючие.
Искусственные цветы тоже навевают определенные мысли. Пластиковые и матерчатые деревья, плющи и цветы несомненно свидетельствуют о желании хозяев приукрасить собственное жилище, но вместе с тем никакой индивидуальности они в себе не несут, что и выдает в их владельцах натуру несколько ограниченную и «искусственную».
Проведя сей нехитрый психологический тест, я снова вернулась на грешную землю, чтобы продолжить выяснение обстоятельств совершившейся кражи.
— Ты хотя бы можешь вспомнить, у кого эти ключи могли быть? — напомнила я Лерке свой вопрос.
— У меня, — не колеблясь отчеканила она, поражая оригинальностью ответа. Потом добавила: — Еще у мамы с папой.
— А родители свои ключи с собой забрали? — на всякий случай уточнила я, памятуя о том, что перед ответственными вылазками «во вражеский лагерь» лично я предпочитаю оставлять свои у соседки, из-за опасения, что могу их посеять.
— Да, с собой. В тот день я уходила на одну встречу… — замялась Фисенко, — в «Эдем». Это фирма такая, — пояснила она. — И квартиру я закрыла, точно помню, — обреченно произнесла Лерка. — Еще ключи у Костика есть, моего друга, — внезапно добавила она.
«Так, это уже лучше, — отметила я про себя, — хоть какая-то зацепка!»
А Валерия между тем тут же снабдила меня подробной информацией не только о друге, но и о его злобной мамаше, просто не терпящей возле сына каких-либо особей женского пола моложе шестидесяти лет. Но меня это обстоятельство смутило мало, потому что без особых причин показываться на глаза этой почтенной особе я не собиралась.
Записав координаты Костика, я почти распрощалась с Валерией, решив задать ей напоследок еще несколько «дежурных» вопросов, от которых меня саму коробило, но не задать которые я просто не могла:
