Я же, услышав, как в салоне пытаются открыть дверцу, громко произнесла:
— Замри и не двигайся, иначе получишь пулю в лоб!
— Чт-то вам надо? — заикаясь, выдавил Густав. — У меня нет с собой денег.
— Милиция, — коротко доложила я и, выхватив из заднего кармана брюк корочки, на долю секунды сунула их под нос Шернеру.
Девица в салоне стушевалась, попыталась что-то сказать, но я быстро велела ей заткнуться.
— А теперь собрала шмотки, малолетка, и вон из машины! — был мой следующий приказ.
Обрадовавшись ему, девица мигом вынырнула из машины и, как была, в одних трусиках, с охапкой одежды в руках дала деру в плохо освещенный конец улицы. Я же свободной рукой открыла дверцу водителя, толкнула иностранца внутрь, тем более что это вполне позволяли сделать разложенные передние сиденья, и села рядом.
— Ну что, уважаемый, поговорим?!
— Я… я г-гражданин Германии, вы не имеете права…
— Сейчас ты в России, и права здесь диктуем мы, — заметила я в ответ, не дав ему договорить. — Так что тебе придется сейчас не только меня выслушать, но и ответить на несколько вопросов.
— Nicht вопросов, — залепетал немец, пытаясь нащупать свое бельишко. — Я не панимать, за что?
— Ну да, неужто? Как гражданин неважно какой страны, вы должны были изучить законы того государства, в которое отправляетесь. Или вас об этом не предупреждали?
— Закон? Я знать все закон!
— Тогда тем более не понимаю, чему вы удивляетесь. Не знаю, как там у вас в Германии, но у нас совращение малолетних карается законом. За подобное деяние полагается от трех лет тюремного заключения, а если случай к тому же еще и не разовый… — я сделала небольшую паузу, нагнетая обстановку, — то число лет может быть увеличено. Они, дорогой мой, — я заглянула ему прямо в лицо, — пока еще дети. У тебя вот есть дети?
— Kinder?
— Киндер, киндер, — подтвердила я, не понимая, зачем он делает вид, что не въезжает в то, что я говорю. Надеется прикинуться дурачком — не выйдет, я ж не из милиции, долго возиться не буду.
— А, я-я, kinder! — он что-то изобразил руками. — У меня замечательный девочка.
— Замечательный девочка, говоришь? А ты представь себе, если бы твой «замечательный девочка» вот так в машине с мужчиной… — гневно выдохнула я ему в лицо и, не сдержавшись, ткнула кулаком в его подбородок.
Шернер застонал, и мне даже показалось, что он сейчас расплачется. Он вел себя как ребенок, который нашкодил и неумело пытается отвертеться, и меня это выводило из себя.
