— Как мать узнала об этом? Они сами сказали?
— Нет, позвонили из поликлиники. Они же обе несовершеннолетние, вот их и выдали.
Я задумчиво побродила по комнате, некоторое время помолчав. Потом присела на стул и, закинув ногу на ногу, спросила:
— А мне вот интересно: раз ты так не любишь Лилю, как и она тебя, почему не расскажешь родителям, кто ее парень? Боишься опять от нее получить?
— Да ничего я не боюсь, — вскочил с кровати Артем. — Просто не знаю я. Я за ней не следил и, с кем она водилась, не знаю.
— А с кем Марина водилась, знаешь? Вы же наверняка в одной компании тусовались.
— Вот пристали, — недовольно пробурчал парень. — Сказал же уже, что не в курсе я. Кто их, девчонок, разберет: они то с одним, то с другим ходят.
Я с трудом удерживала себя от того, чтобы не надавать парню хороших оплеух. Он наверняка что-то хоть про одну из них знал, но по какой-то причине говорить отказывался. А ударить его я не могла, все же сын заказчицы — не положено. Пришлось умерить свой пыл и продолжить расспрос:
— Зачем они это сделали? Они хотели отомстить матери?
— За что? — удивленно уставился на меня Артем.
— Ну, ты с ними живешь, не я — должен знать.
— Ну вы выдумали, — взъерошил волосы он. — Что им, делать больше нечего? Случайно у Маринки получилось, не намеренно.
— А говоришь, что ничего не знаешь, — поймала его на слове я. — Откуда тогда такая убежденность?
— Она сама сказала.
— И только это?
— Да, только это. Просила помочь ей с ребенком. Я согласился. А про Лильку я вообще ничего не знаю.
— Очень жаль! — разочарованно вздохнула я. — А мне казалось, что мы сможем найти общий язык. Ведь все равно это станет известно, так почему бы сразу не расставить все точки над «i»?
— А вы у них об этом спросите. Захотят — расставят.
— Молодежь… Вы вредите сами себе. Дети — это ведь не шутка. И кем бы ни был отец, он просто обязан нести за малыша ответственность наравне с его матерью.
Артем хмуро смотрел в пол, то и дело ерошил волосы: ему не терпелось поскорее закончить эту неприятную беседу и выставить меня вон. Делиться тайнами он не намеревался, да и в себе уверен не был, потому что боялся ляпнуть еще что-то лишнее. Я не стала больше терроризировать его психику, понимая, что он все равно будет играть на стороне сестер и, как бы я ни давила, не скажет. В крайнем случае я добьюсь лишь того, что он на меня разозлится, и больше уже я не смогу вызвать его на доверительный разговор.
Прежде чем покинуть комнату, я напоследок сказала:
