– Который официально не числится в списках живых?
– Вот именно, – Богомолов включил запись.
Олег Константинович внимательно прослушал запись, и его стального цвета глаза недовольно прищурились.
– Не понимаю! – тихо произнес он, но сказал с таким выражением, что показалось, прокричал эту фразу. – Как он мог жить с таким грузом вины?
– Жил, как видишь, – вздохнул Константин Иванович. – Не знаю, стоит ли отдать эту запись Сковаленко?
– Знаешь, Константин, – немного подумав, сказал Богодановский. – У этого подонка нет близких, которые могли бы всплакнуть о нем: родители умерли, братьев и сестер нет, невеста погибла, так что к нему жалости нет ни с какой стороны, а вот о живых подумать нужно. Стоит ли добавлять проблем Сковаленко? У него и так их хватает. Этот подонок, хоть и поздно, сам наказал себя, так что, мне кажется, «Умер Максим, ну и фиг с ним!».
– Я рад, что мы думаем одинаково, – удовлетворенно кивнул Богомолов.
А парень-то твой каков! – с восхищением воскликнул Олег Константинович. – Как лихо, хотя и несколько жестко, он подвел черту под его жизнью! Судя по всему, именно ты выделил его в помощь Сковаленко, чтобы он разобрался с этими злополучными миллионами?
– Мы делаем одно дело: нужно помогать друг другу. – неопределенно ответил Богомолов.
– Как-нибудь познакомь с твоим героем: очень уж он пришелся мне по душе: толковый парень, умный.
Богомолов с удивлением посмотрел на приятеля: Богодановский был очень скуп на комплименты, а тут такие слова в адрес совсем незнакомого ему человека.
– Познакомлю, обязательно познакомлю, – заверил генерал ФСБ и вдруг задумчиво спросил: – Помнишь, когда я еще возглавлял Управление ФСБ, ты просил меня пристроить одного твоего протеже, хорошо проявившего себя в Буденновске? Если мне не изменяет память, его фамилия Доротин Валентин.
– Что, нашел ему хорошую работу?
– Да так, есть одна мыслишка, – неопределенно протянул Богомолов.
– Опоздал ты, приятель: его подобрало к себе одно из ваших подразделений. В «Альфе» он сейчас, а что ты хотел ему предложить? – заинтересовался Богодановский.
– Сам говоришь, что он уже пристроен, – улыбнулся Константин Иванович.
– Ну, если ты заговорил о нем, то вдруг возьмешь его к себе, в президентскую команду.
Доротин же стал моим родственником: женился на моей племяннице.
– Теперь понятен твой интерес в его благоустройстве, – подмигнул Богомолов.
– Когда я тебя просил за него, он даже не был знаком с моей племянницей, – недовольно заметил тот.
