Бравые ребята-опера принялись за дело так шустро, что почти сразу обнаружили мой пистолет, достать который из шкафа у меня не было возможности: помешала толпа сержантов. Впрочем, лазать по шкафам было бы делом бесполезным. Как только Володька мне сообщил, что под диваном найден пистолет, из которого недавно стреляли, я сразу присвистнула, причем в буквальном смысле.
— В чем дело? О чем ты подумала? — быстро прошептал Володька, наклоняясь ко мне.
Ну о чем еще я могла подумать?
Разумеется, о своем пистолете и о том, что Поприна убили именно из него. Все это я быстрым шепотом и проговорила Володьке. Он даже посерел, когда это услышал, но постарался внешне остаться невозмутимым, если, конечно же, перекошенную мину на его физиономии можно считать признаком невозмутимости. Володьке казалось, что можно, а я великодушно не стала его разубеждать.
Мой пистолет, аккуратно уложенный в полиэтиленовый пакетик, был представлен пред мои очи одним из оперов.
— Вы узнаете этот пистолет? — спросил он у меня.
Я посмотрела на номер и кивнула:
— Мой, сейчас покажу документы.
— Не нужно, не беспокойтесь, мы сами найдем, если они у вас есть, конечно.
Я пожала плечами. Мне оставалось только обкуривать саму себя и терпеливо ждать, когда все это закончится.
Закончился же обыск, когда заалел восток, как было написано в каком-то стишке, выученном в школе.
Я подписала кучу бумажек, меня предупредили, что мне не стоит покидать город впредь до беседы со следователем, и дружной толпой все мои гости удались с двумя старухами в арьергарде.
Надо признаться: не будь со мной Володьки и не будь его твердого заверения, что мы с ним весь вечер были вместе, ночевать бы мне на нарах — слишком уж сильно пах порохом ствол моего «макарова». И ни у кого не было сомнений, в том числе и у меня, что Поприна уговорили именно из него.
Я закрыла входную дверь, выждала паузу, когда, по моим расчетам, оперативники отойдут подальше, и громко выматерилась на все четыре стороны.
— Ты совершенно права, — с тяжелым вздохом сообщил мне Володька, сбрасывая пиджак в кресло и расстегивая рубашку. — Однако справедливости ради должен заметить, что положение достаточно хреновое.
Я мрачно взглянула на него и спросила:
— Ты хочешь прямо сейчас уехать домой? Я угадала?
— Не-не-не-не, — замахал Володька руками, — тебе померещилось. И хреновей бывали ситуации. Подумаешь: труп в квартире… Один же, вот если бы их было пять и…
— Пошел вон!!! — заорала я и вышла из комнаты, только потом сообразив, что показала классический пример женской логики поведения: сама послала и сама вышла.
