— Ай, Таня, — поморщился Володька, — я же там работаю. Такова моя грустная жизнь, всегда и везде мне приходится работать: на работе, дома, к тебе придешь, и ты туда же…
— Мне кажется, что это именно вы туда же, а я всего лишь прошу чуточку внимания к моему обаянию, — от досады я заговорила в рифму и, поняв, что щипательно-вербальный метод не срабатывает, свалилась с дивана и пошла в кухню, уповая на повышенную дозу кофеина в моей банке кофе и еще кое на что.
Кофе я поставила вариться, а кое-что прихватила с собой.
Снова упав рядом с Володькой, я кинула ему на грудь две визитные карточки.
Недовольно поморщившись, он приоткрыл один глаз, но внимательно осмотрел обе бумажки и опять зажмурился.
— Коллекционируешь печатную продукцию? — слабо проговорил, даже почти прошептал он. — Хочешь, я тебе пачку принесу?
— Таких же? — спросила я.
— Разных, у меня на работе в столе их куча, куча, куча…
Последнее слово «куча» он даже не произнес, а слабо выдохнул и ровно задышал, намекая, что его здесь уже нет, что он далече, и не буду ли я так любезна…
Но со мной такие фокусы не проходят по определению. Сев на диване в любимую позицию по-турецки — очень, кстати, стильная поза, если ожидается кофе тоже по-турецки, — я задала простой вопрос:
— Слышь, уснувший опер, а ты не заметил между этими карточками никакой разницы?
Володька хоть и испытывал сильное желание вздремнуть, но обращение к его профессионализму возымело действие: он снова приоткрыл один глаз и уже более внимательно начал изучать обе визитки. Но вскоре, вздохнув и уронив их на диван, обиженно проговорил:
— Не смешно, Танька. Сама же видишь. Совершенно одинаковые.
— Вижу, — огорченно призналась я, — а представляешь, какое кино со мной случилось? Сегодня ко мне с перерывом в один час пришли два совершенно разных человека, оба представились Пшенниковыми Григориями Ивановичами, подали эти совершенно одинаковые визитные карточки и попросили одного и того же. Смешно, правда?
Теперь уже я спокойно легла на диван, зевнула и закрыла глазки. Я по характеру очень компанейская: если спать — то всем. Не буду откалываться от коллектива. Ровно через три с половиной секунды после того, как я проделала это усыпительное упражнение, нудная майорская душа Володьки Степанова не вынесла. Он подскочил на диване и громко спросил:
— Ну и? А дальше-то что было?
— Фу, как ты меня пугаешь, — проворчала я, поворачиваясь на бок и причмокивая губами, — я уже расслабилась… ты про кофе не забудь, пожалуйста… на плите…
