— Нет, — ответила я со всей возможной кротостью, на которую была способна.
— Простите, — буркнул голос. Трубку повесили. Я набрала номер Мельникова.
Он взял трубку.
— Андрей? Это Татьяна…
Интересно, что это с ним? Он как-то удивленно молчал, как будто ему перед этим сообщили, что я отдала богу душу, и теперь мой звонок расценивается им как доказательство существования потусторонних сил.
— Алло, Андрей? Это я, — повторила я.
— Привет, — неуверенно пробормотал он. — Ты… Как себя чувствуешь? Стало полегче?
Час от часу не легче!
— От чего? — поинтересовалась я.
— У тебя же была сорок температура!
Ах, вот оно что! Ну, Ритка!
— Спала, — радостно сообщила я, немного покашляв. — Выпила «Аспирин-Упса», и сразу все прошло.
— Так быстро? — не унимался он.
— Чудодейственное средство! — приступила я к рекламе. — Пять секунд — и температуры как не бывало!
— Ладно, я за тебя рад. Ты что-то надумала?
— Насчет чего? — поинтересовалась я, заранее решив все списывать на мою повышенную «температуру».
— Насчет Ритки.
— А что у нас было с Риткой?
— Таня, я понимаю, что ты ничего не помнишь из-за температуры… Ритке грозит опасность.
— Что? — изобразила я удивление. — Почему?
Он объяснил мне то, что я знала, и добавил:
— Этот Гараян… О нем разговор особый. Я не могу по телефону. Мне, конечно, очень понадобилась бы твоя помощь, но ты болеешь…
— Да ничего, как-нибудь… Ты можешь приехать сейчас на квартиру к Риткиным родителям?
— А почему туда?
Черт! Как же мне выкрутиться-то? Но я ведь решила быть честной!
— Приедешь — объясню, — решилась я окончательно. Он не стал задавать лишних вопросов, хотя я предполагала, что их у него — вагон и маленькая тележка… Мы с Риткой так постарались все запутать, что впору бы понять, как теперь выбираться!
* * *
Попросив Мельникова в конспиративных целях дать три звонка, я решила отвлечься от тягостных раздумий. Где-то в книжном великолепии притаились произведения моего любимого Тома Шарпа… Знала я это, во-первых, потому, что видела, а во-вторых, поскольку сама его тут и поселила. Вышло это забавно. Риткина мамочка преподавала английскую литературу на филологическом. А я как-то раз случайно купила шарповских «Флоузов» и пришла в такой неописуемый восторг от этого безнравственного и смешного писателя, что притащила его Ритке. Мамочка книжку конфисковала и всю ночь оглашала квартиру диким хохотом. Наутро позвонила мне и потребовала еще чего-нибудь.
Я послушно отволокла туда «Уилта», потом «Блотта в помощь», и Риткина мать пребывала на седьмом небе, искренне удивляя меня тем, что очень скоро нечестивый Шарп стал ее любимым писателем и она даже ввела факультативный курс, посвященный ему. Если вы думаете, что Риткина мамочка женщина циничная, то ошибаетесь. Мне она всю жизнь казалась ожившей Джен Эйр, с примерно такими же нравственными категориями. Однако это не помешало ей возлюбить Тома Шарпа всем сердцем. Поэтому я без труда отыскала любимых «Флоузов» и с наслаждением погрузилась в их козни против жильцов дома. Как раз когда я давилась от смеха, в сотый раз перечитывая, как они заказали для старой девы посылочку из секс-шопа, в мою дверь трижды позвонили.
