Мне и самой хватило ума, чтобы понять, о чем идет речь. Вероятно, я наступила на хвост виновнику сего происшествия. А это, в свою очередь, означало, что направление выбрано мною правильно, раз этот гад засуетился.
Значит, все дело в даче? А сама я успела кое-кому очень сильно не понравиться. Да плевать я хотела!
Ну, теперь-то уж я ни за что это дело не брошу. Еще чего. С какой стати? Признавшись самой себе, что теперь надо действовать предусмотрительней, я решила нанести повторный визит Галине Григорьевне сегодня же. Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас же?
Шины я поменяла — они действительно были проколоты. Правда, за срочность пришлось немало заплатить. И, набравшись нахальства, я, как только время миновало шестичасовую отметку, снова отправилась на «тихую, зеленую, прохладную», как пел когда-то Юрий Антонов. А если быть точнее, то на Горную улицу, по которой, лязгая колесами, проносились одинокие трамваи, поднимая летнюю пыль.
Я вошла во двор и направилась к крыльцу вдоль стены темно-зеленого домика. Дверь была распахнута. Вероятно, здесь было так принято. Я увидела внутри, на тесной кухоньке темноволосую женщину, хлопотавшую по хозяйству. Она, видимо, готовилась к ужину.
— Простите, вы Галина Григорьевна? — обратилась к ней я, не решаясь переступить с крыльца за порог, пока не пригласит хозяйка.
— Я, — женщина оставила свои хлопоты и направилась в мою сторону.
— Мне нужно с вами поговорить. Я могу войти?
— Входите, — позволила хозяйка, чем-то напоминавшая потомственную крестьянку и еще больше уличную торговку.
Ей было за пятьдесят, и глаза ее показались мне достаточно добрыми для того, чтобы сыграть в открытую. Хозяйка смотрела, будто безмолвно говорила: «Ну что уж с вами поделаешь» или — «Куда от вас денешься».
— Меня зовут Татьяна. У меня к вам вот какое дело, — я слегка улыбнулась, причем постаралась, чтобы улыбка получилась с грустинкой. — Вы не могли бы мне ответить на некоторые вопросы? Понимаете, убили моего знакомого… Ну, в общем, одного человека, и я расспрашиваю всех, кто с ним общался. Быть может, кто-то что-то знает. Мне нужно знать — кто это мог сделать.
— Вы что, из милиции, значит? — спросила женщина совершенно равнодушно, без малейшей неприязни.
— Нет, я не из милиции, — возразила я. — Я сама по себе. Но раньше мне приходилось заниматься подобными делами.
— Чего же вам спокойно не сидится? Или вы эта, как ее называют, — женщина задумалась. — Народная мстительница? Неужели без вас не разберутся те, кому по службе положено?
