— Вы Рыбников? — уточнила я.
— Да. А что?
— Я хотела бы с вами поговорить по поводу смерти Герасименко.
— Со мной? — Александр искренне удивился моим словам. — А что, собственно, вы хотели бы узнать? И вообще кто вы?
— Я обнаружила его мертвым, — не стала я вдаваться в подробности до поры до времени.
— А-а, — протянул Рыбников, вроде бы удовлетворившись такими объяснениями, и закурил сигарету. — Ну, ладно, присаживайтесь.
Я осторожно присела на стул, стоявший рядом со столом, на котором были разложены остатки трапезы.
— Так что вы хотели узнать-то? — лениво поинтересовался Рыбников.
— Меня интересует все, что происходило с ним в последнее время.
— В последнее время? — переспросил он, тоже усаживаясь на стул. — Да как сказать… Многое произошло, но ничего особенного. Никаких судьбоносных событий.
— А у вас были нормальные отношения с покойным?
— О, я смотрю, разговор принимает весьма специфический оборот! — скривился Александр.
— Да не напрягайтесь вы так! — чуть улыбнулась я. — Мне хотелось бы знать, насколько вы были знакомы друг с другом. Может быть, когда-нибудь в дружеском разговоре он с вами делился какими-то проблемами, неприятностями.
— Какими проблемами?! Что вы! — живо возразил Рыбников. — Да он последний месяц вообще ходил, сияя как солдатская пуговица. Будто удачу за хвост поймал. Иногда даже напоминал счастливого идиота. Словно в детство впал. Я уж его спросил однажды: «Ты что, наследство за границей получил?» А вы говорите — неприятность!
— А в этот месяц вы его часто видели?
— Не чаще, чем обычно.
«Исчерпывающий ответ», — подумала я, но уточнять не стала.
— А вот говорят, что в последнее время у вас произошла какая-то размолвка.
— У меня? Кто говорит? — с достаточно быстрой для пьяного человека реакцией спросил Рыбников. — Это очень интересно. Подождите, кто это вам такое наплел?! — вдруг встрепенулся он.
Однако, похоже, его не очень интересовал источник информации. Его больше волновало то, что кто-то мог вообще такое сказать. Видно было, что подвыпивший владелец часового магазина слишком болезненно относится к своему имиджу и ко всякого рода слухам, задевающим его персону.
— Да ты чего! Сашка отличный парень, поняла? — вмешалась вдруг в разговор размалеванная хозяйка, вставая на защиту Рыбникова. — Это я тебе говорю! А ты кто такая? Ты из милиции? Да? — уставилась на меня хозяйка.
Она явно входила в роль верной подруги и защитницы женатого красавца, отдыхающего в тихом отдаленном районе Тарасова от будней семейной жизни.
