— Ну, платил-то ему «Тобол». А появляться Валерий перестал уже после того, как лишился денег. Таким образом и поведение его легко объяснимо, даже если не брать во внимание эмоциональный фактор. Не думаю, что ему хотелось продолжать содрудничать с вами после всего происшедшего. Здесь и источник его желания уйти из фирмы со своими деньгами. А Семен Геннадьевич сейчас, можно сказать, лишь исполняет его последнее желание.
— Вот этого не надо! — возмутилась Валентина. — Если бы дело не касалось денег, плевал бы он на последнее желание!
— Не надо? Хорошо, — согласилась я, но она не дала мне продолжить.
— И не таким уж оскорбленным да разобиженным себя Валерка чувствовал. По крайней мере, отношения между нами были нормальными до самого конца. И дома я у него бывала каждый раз, как он приезжал в город! — призналась она гордо.
Я внимательно на нее посмотрела. Что это, любовь, что ли? Боже мой, дичь какая! Решила сомнение свое вывалить ей на голову, посмотреть на реакцию.
— Героин для возлюбленного, Валя, как это понимать?
Несколько долгих секунд она смотрела на меня с открытым ртом и сникла, чуть ли не в пустую тарелку носом ткнулась. Мне даже жалко ее стало.
— Такими предположениями бросаться, Татьяна Александровна, знаете ли…
— Это не предположение, — возразила я. — Пустой шприц под тахтою в квартире Валерия. Я даже знаю, Валя, что вы с ним пили в тот вечер. Пиво и водку. А виски только попробовали. Много было на двоих-то, при скромной закуске. Пьяного уговорить уколоться легче, правда, Валь?
Она не ответила. Сидела, отвернув голову в сторону. Я задала второй вопрос:
— К героину привыкают очень быстро. Вы решили сделать из Валерия наркомана. Зачем?
— Вы еще скажите, что это я его убила! — огрызнулась она со слезами в голосе.
— Его действительно убили, но это сделали не вы.
Валерий, это так понятно, терпеть вас не мог, и ни о каком возвращении его к вам не могло идти и речи. Когда вы потеряли последнюю надежду, то решили приручить его героином. Что же касается убийцы, то ведь вы его знаете. Вы обе его видели.
Гос-споди, у матушки глаза тоже на мокром месте!
Екатерина Дмитриевна достала носовой платочек, приложила его к глазам и потрясла головой. Такого от нее я ожидала меньше всего, надо же!
— Не только видели, но и говорили, — произнесла она, громко высморкавшись. — Валя выскочила из дачи как ошпаренная…
— Что он тебе сказал? — обратилась я к Валентине.
Похоже, время недомолвок кончилось. Она поднесла ко рту бокал, он звякнул о зубы.
