Андреевна подробно рассказала, как она выбралась из дома, как, не помня себя, добрела до деревни и позвала народ. А как дошла в рассказе до приезда милиции, я перебила ее.
— Андреевна, — проскулила жалостно, — сделай одолжение, проведи меня прямо сейчас той дорогой, что тогда шла.
— Зачем тебе? — удивилась она.
— Мне надо выяснить, управилась ли та бабенка со своими делами к твоему приходу или спугнуло ее твое появление. Понимаешь, тогда имеет смысл побывать на даче еще раз и попробовать понять, чем она там занималась, рядом с телом Валерия.
Ничего не поняла Андреевна, но поверила в важность просьбы и согласилась.
— Пойдем. Только чаю сначала напьемся, а то нехорошо как-то получается. Не солидно.
Я едва не прокляла ее деревенское гостеприимство и набила рот размокшей в чае баранкой так, что едва не поперхнулась. Андреевна посмотрела на меня с жалостью и пониманием, но не сдалась и, чаевничая со степенностью, подробно объяснила еще одну причину своего умолчания перед правоохранительными органами о бабенке в крупноразмерной куртке:
— Они же, расскажи я им, все как было, может статься, и нашли бы ее, а потом мне на нее и доказывать пришлось бы. И тут уж мне живой не быть. Ты подумай, мужика молодого уходить сумели, а с пожилой бабой-то справились бы. А я, Тань, жить еще хочу. — Так закончила она цепь своих рассуждений по теме, и мне ее страх был вполне понятен.
Она прекрасно видела мое нетерпение и наконец сжалилась.
— Идем, дочка, чего уж! — разрешила она подняться и встала сама. — Ох, несет нас нелегкая, а зачем — неведомо.
Ведомо, Андреевна, не говори напрасно!
Матвей увязался было за нами, но хозяйка сердито шуганула его, и он, обиженно озираясь, вернулся назад.
Выйдя за деревню, мы прошли по краю проселка до поворота и отсюда, по тропке, срезая угол, направились через пустошь и овражек к даче Рогова.
По дну оврага протекал ручей, через который чья-то добрая рука перебросила два бревна, соединив их между собой стальными скобами.
— Ну, на месте почти, — порадовалась Андреевна, карабкаясь по травяному склону.
Здесь, в тени деревьев, тропка не просохла за два солнечных дня и была скользкой.
— Отсюда я машину и увидела.
Наверх она выбралась первой и вскрикнула от неожиданности, ухватившись за ствол молодой березки:
— Ой! Бат-тюшки!
Обернулась ко мне и поторопила:
— Иди скорее, глянь, да вот же она стоит. Как и не уезжала!
Действительно, до дачи Рогова отсюда было рукой подать. Возле ее ворот, видная как на ладони, стояла, блестя на солнце, темно-зеленая «Альфа-Ромео» с тонированными стеклами.
