Чего Светлан не терпел, это стай. Особенно когда в них сбиваются люди. Видели – знаем!
– Раз пошла такая пляска, – внезапно сказал гость, – может, объясните, отчего ваш райский угол обходят грозы? Тоже ведь замечено не одним мной. И никакой метеорологией этого не оправдать – даже не пробуйте.
– Видишь ли, Гриша, – снова вступила хозяйка, – наш посёлок, как тебе ведомо, нарекли Городом Солнца. Имечко, понятно, заимствованное, но суть передаёт верно. А в природе случаются и не такие феномены.
– Ларочка, – пропел тот, – лапуля моя, ты ж сама понимаешь, что это не объяснение.
– Ну не любим мы дождей!.. Могут столько симпатичных девиц позволить себе одну маленькую слабость?
– Даже не одну, – тотчас согласился Грифон. – И даже не маленькую. Я-то на всё подпишусь. Но как быть с другими – а, Ларуля?
К слову, все их здешние приятели знали Анджеллу под её вторым именем, да ещё слегка изменённым. Светлан и сам не вполне понимал, отчего так вышло, хотя инициативу проявил как раз он. То ли решил подпустить тумана, сторожась неведомых врагов, то ли не хотел, чтоб августейшее имя трепали по ерунде. И самой Анджелле было легче общаться с местными, именуясь проще, без изысков, – у неё даже повадки менялись, настолько вживалась она в роль «нашей современницы». Хотя самые проницательные из её новых знакомых наверняка подозревали в этом омуте изрядные глубины. Но лучше бы они не пытались туда нырнуть – для них лучше. Ибо столкнуться с её ведьмовской сутью было и поныне опасно для всех – исключая разве Светлана, уже получившего свою дозу испытаний, да нескольких ближних друзей, любивших Анджеллу безоглядно.
– Гриф, ты опять ухватил пустышку, – произнёс Светлан. – Если здесь и сокрыто что-то, навариться на нём не выйдет. Этим товаром не торгуют на вынос. Понимаешь: узок наш круг, и страшно мы далеки!..
– Тогда втолкуй дураку, на чём ты разжился стольким, – гость повёл вокруг подбородком, наверняка имея в виду не столько квартиру, сколько прилегающие владения, тоже записанные на Светлана.
– Вообще-то у меня полно заказов, – молвил тот неопределённо.
– Ха! – воскликнул Грифон. – Может, и мне податься в мазилки? Ежели за это так лихо башляют.
Похоже, он не сомневался: главное тут – захотеть. Потрясающее самомнение, причём типичное для здешней публики.
Кстати, в этой жизни Светлан оказался не рутинным сереньким ИТР, как раньше, а почти вольным художником, малюющим персонажи и антураж для компо-игр, – достаточно востребованным, а потому состоятельным. То есть прежнее его увлечение стало работой, и вместо каждодневных ездок на постылую службу Светлан теперь трудился дома – более того, в собственной мастерской, поднимавшейся над крышей высотника этаким пентхаусом.
