Взгромоздившись на табурет возле стойки, Папазян, как он мне рассказал, сразу же обнаружил Овсепяна, поскольку тот помещался, как оказалось, в непосредственной близости от него. Овсепян смерил было Папазяна взглядом, в котором ясно читалось, что последний для него сливается с ландшафтом, намалеванным на стене бара, но Папазян уже начал входить в роль.
— Ба! Да это же Арам Овсепян! Арамчик, здорово! Как дела? — воскликнул он, сияя улыбкой.
— А что, мы знакомы? — вежливо осведомился Овсепян, тщетно пытаясь выудить честное лицо тарасовского стража порядка из архивов своей памяти. Архив, верно, был старый, пыльный и не снабженный каталогом. Было видно, что физиономия Папазяна никого Овсепяну не напоминает, сколько он ее ни силился припомнить.
— Слушай! Давай выпьем за нашу встречу, а? Я угощаю! Эй, бармен, по стопке коньяку! Нашего, армянского! — заорал, не растерявшись, Папазян, справедливо полагая, что выпивка имеет свойство воскрешать в памяти даже то, что изначально туда заложено не было.
Расторопный бармен мигом выполнил заказ.
— За встречу? — не то спросил, не то произнес тост Папазян.
— За встречу, — машинально ответил ошарашенный бизнесмен.
Оба опрокинули по стопочке. Овсепян уже и рот раскрыл, собираясь, наверное, спросить, с кем же, наконец, он имеет честь говорить, но Папазян не дал ему задать этот вопрос.
— А я случайно зашел, смотрю — тут Арам сидит! Вот удача-то! Я так и знал, что ты меня помнишь! Мы же с тобой земляки!
— Разве? — Мозги Овсепяна скрипели, как несмазанные шестеренки, от тяжести возложенной на них задачи — вспомнить человека, которого он никогда, ни при каких обстоятельствах не видел.
— Ты что, забыл меня, что ли? — не унимался Папазян. — Не помнишь своего дружка Фрунзика?
Честно говоря, никакого Фрунзика, кроме известного актера Мкртчяна, Овсепян не знал даже понаслышке, но заявить об этом приятному во всех отношениях человеку, угощающему коньяком, было как-то неудобно.
— Ты что, тоже из Спитака, как я? — спросил он.
— Ну вот! Вспомнил наконец-то! Я так и знал, что вспомнишь! Разве Арам забудет? Бармен, еще по стопочке!
Расторопный бармен снова мигом выполнил заказ.
— А ты, смотрю, большим человеком стал, — Папазян оценивающе посмотрел на Овсепяна, в его взгляде читалось неприкрытое восхищение.
Овсепян приосанился. Вторая стопочка армянского коньяка прибавила ему благодушия. «Хороший, видимо, человек, хотя, хоть убей, не помню, кто такой. Но раз он утверждает, что мы знакомы, значит, знакомы», — скорее всего, именно так думал Овсепян, глядя на Гарика Папазяна.
