В общем, в связи с этим забор был местами просто-напросто свален на землю, и любой желающий мог проникнуть на запрещенную территорию. Но охотников, кроме меня, наверное, не находилось.
Я, правда, тоже проникла сюда только по необходимости. Подсвечивая себе фонариком, я углубилась к центру территории.
Кругом здесь царила разруха. Заброшенные дома, поля, хозяйства. Люди, спасаясь от заражения, бросили здесь все свои пожитки. А сейчас и целого-то ничего не осталось. Все растащила вездесущая шпана. Эти никакой заразы не боялись.
Идти пришлось мне довольно долго. Тем более что я не имела ни малейшего представления, в какую сторону направился Овалов. Я уже, отчаявшись, собиралась было повернуть обратно, но тут невдалеке заметила покосившийся домик с двумя освещенными окнами. Подобное, как я уже поняла, здесь было редкостью. Зона-то нежилая.
Погасив фонарик, я двинулась на свет, излучаемый окнами. С удовольствием увидела и знакомый уже «БМВ» Овалова, приткнувшийся у крыльца заинтересовавшего меня домика.
Я приблизилась к крайнему окну. Оказалось, что оба окна принадлежали одной и той же комнате. На стуле спиной ко мне сидел Овалов. Он курил сигарету и стряхивал пепел на пол. Чуть сбоку от него на пяти здоровенных мешках расположился мужичок в синей ветровке. Он был весь седой, хотя по возрасту едва достиг лет сорока. Руки его, в которых он вертел спичечный коробок, слегка подрагивали.
Я прислушалась.
— Почему пять? — долетел до меня вопрос Овалова.
— А сколько ты хотел, Овал? Сто? — Голос у мужичка был скрипучий.
— Пять — это очень мало, Игнат. Производительность труда, как я заметил, падает.
— Ты пойми, Овал. Люди все чаще отказываются работать.
— Почему?
— Боятся радиации.
— Ты же говорил, что подберешь такую бригаду, которая ничего не боится. Тем более за большие «бабки», — не отставал от седовласого Овалов.
— Говорил, — подтвердил тот. — Но жизнь дорожает.
— Разве я мало плачу?
— Дело не только в этом.
— Не только? — Овалов бросил окурок на пол и раздавил его носком ботинка. — Значит, и в этом тоже, да? Мало плачу?
— Хотелось бы немного надбавки, — седовласый Игнат потупил взгляд.
— Ну ты наглец! — Овалов встал и прошелся по комнате.
Я на всякий случай пригнулась, и дальше слышимость разговора пропала. Перебазировавшись к соседнему окну, я заглянула внутрь. Теперь оба собеседника находились ко мне в профиль. Я снова напрягла слух, прижавшись ухом к зазору между косяком и оконной рамой.
