— Вы с ума сошли, — выпучил глаза от удивления Олег Владимирович. — У нас имеется для таких дел прислуга.
— Хорошо, — кивнула я. — Предположим, Ларисе просто захотелось прогуляться.
— В пять утра? — снова встрял вредный Задунаев. — С ней никогда в жизни не случалось ничего подобного.
— Откуда вы знаете, что она ушла в пять утра?
— Я зашел к ней в комнату, когда было десять минут шестого.
— Зачем?
— Узнать, все ли с ней в порядке.
— Вы что, всегда так рано встаете? — продолжала допытываться я.
— Всегда, — подтвердил он и добавил: — Привычка.
— Ладно, — мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ним. — Каковы ваши предположения?
— Ее снова похитили! — выпалил Олег Владимирович.
— Как? Каким образом?
— Не знаю, — признался он.
Я помолчала и спросила:
— Кто-нибудь видел, как Лариса покидала дом?
— Нет. Никто. Я уже, прежде чем позвонить вам, опросил прислугу. Никто ничего не видел.
— Плохо, — резюмировала я.
— Предлагаю поехать в тот же дом, где мы были вчера, и перевернуть там все вверх дном, — внес предложение Баранский, тем самым вклиниваясь в наш с Задунаевым разговор.
— Похоже, ничего другого нам не остается, — поддержала я.
— Что за дом? — снова засуетился Олег Владимирович. — Я поеду с вами.
— Нет, — отрезал Максим и поднялся с кресла. — Ты, Олег, езжай на работу, а мы с Татьяной сами справимся.
— Подождите, Максим Викторович, — остановила его я. — Прежде чем мы уедем, я бы хотела выяснить еще кое-какие моменты.
— Какие? — в один голос спросили меня Задунаев и его пресс-секретарь.
— Для начала мне надо взглянуть на Ларисину комнату. Ту, в которой она спала сегодня. Это возможно?
— Конечно, — закивал головой Задунаев. — Пойдемте, я вам ее покажу.
Я двинулась по коридору за Олегом Владимировичем, а Максим поплелся вслед за мной. Лицо у него при этом было очень кислое. Похоже, он всегда был человеком действия. Теория не для него.
Комната Ларисы оказалась небольшой, но мне она понравилась. Что называется, миленькая. Веселенькие обои, розовые занавесочки, все прибрано и со вкусом обставлено. Неприбранной была только постель. Я сделала из этого вывод, что Лариса не собиралась уходить. Или, во всяком случае, думала уйти ненадолго.
— Ну что? — Задунаев вылез из-за моего плеча, как черт из табакерки.
— Ничего, — ответила я. — Скажите, Лариса вела дневник?
— Чего? Дневник? — не понял он. — Какой еще дневник?
Все с ним было ясно. А еще говорил, что заинтересован в личной жизни дочери.
— Вы не возражаете, если я тут немного осмотрюсь?
