И опять та часть моего мозга, что напоминает вычислительную машину, уличила меня в некорректности формулировки.
«А ты уверена в том, что сегодня они были „близки“? Ты что, там присутствовала? — И, окончательно обнаглев, добавила: — А может быть, „красавчик“ вовсе и не любовник Светланы».
«То есть как это не любовник?» — опешила я, вернее — та часть моего мозга, которая еще не успела все как следует сообразить.
Чтобы окончательно не запутаться в том, что какая часть мозга подумала, я взяла себя в руки. Решила перевести свой мыслительный процесс в более спокойное русло, сохранив все же форму диалога. Ведь любое размышление, по сути, всегда диалог с самим собой, что не имеет никакого отношения к раздвоению личности. Начала я с фразы, на которой сама себя остановила:
— То есть как это не любовник?
— А кто тебе сказал, что у Светланы есть любовник?
— Вениамин, то есть он не сказал об этом, но предположил…
— А если он наврал?
— А зачем ему это нужно?
— А зачем ему нужно платить «красавчику» деньги?
— А ты уверена, что это были деньги?
— Нет.
— Так что же это было?
— А я откуда знаю?
— Так, стоп. Если Светлана ходила не к любовнику, то кем приходится ей «красавчик»?
— …
— Что ты молчишь?
— Думаю.
Так, или примерно так, спорила я сама с собой. Я не буду приводить всех аргументов той и другой стороны, это заняло бы слишком много времени и места. А сразу перейду к тому, на чем «мы» поладили. Я поладила… С самой собой… Короче, вот к каким выводам я пришла.
Ситуация не такая простая, как мне показалось с первого взгляда. Во всяком случае, банальной ее явно не назовешь. В семье что-то происходит, и это только внешне напоминает традиционный адюльтер. На самом деле все гораздо сложнее и не сводится к сексуальным контактам «на стороне».
Теперь я уже сомневалась в правдивости и искренности Вениамина, а он пока был единственным источником информации. Не доверяя ему, нельзя делать никаких выводов. На этом мой диалог с самой собой прервался, я зашла в тупик. И чтобы как-то сдвинуться с мертвой точки, решила еще раз прослушать запись нашего разговора.
Я выключила музыкальный центр, и очень вовремя, иначе Вениамин мог бы звонить мне до позднего вечера без всякой надежды быть услышанным. И сосед как раз угомонился, так что не было нужды перегружать барабанные перепонки.
Телефон зазвонил в тот момент, когда я перемотала кассету диктофона на начало и нажала на кнопку воспроизведения. «Расскажите немного о себе», — успела услышать я свой голос, но тут же остановила пленку и подняла трубку.
