Результата пока не было. Тем не менее я была уверена, что сработал кто-то из своих, слишком гладко все получилось. Хотя не исключено, что действовал опытный уголовник и провернул дело по высшему разряду. Тогда концов не найти и денег тоже. Мне же нужны были не столько деньги, сколько убийца, который пока что злит меня своими посланиями, а сам затаился в норе на другом конце вселенной.
Сумма была ничтожной — всего пятьсот долларов. Возраст Пономаренко, умноженный на десять. Кто позарился на эти деньги, милиция так и не узнала.
* * *
Я почтила своим присутствием кабинет Бориса Расторгуева на четвертый день после того, как следственная бригада начала трясти оперный театр и всех, кто имел отношение к злополучному юбилею.
— Привет, Иванова! Ждем тебя, как богиню Афродиту, нераскрытых дел просто воз и маленькая тележка.
Я не поняла, при чем здесь Афродита. Насколько я знаю мифологию, она нераскрытыми делами просто не занималась и, по имеющимся сведениям, не собиралась делать это в ближайшем будущем.
— Борис, нужна твоя помощь.
Расторгуев даже обрадовался. Он уже чувствовал, что вскоре я буду ему гораздо полезнее.
— Всегда готов!
Вот подхалим.
— Мысль, конечно, шальная, но, может быть, это сработает. У вас все бандюги на учете?
Борис радостно кивнул:
— В принципе все. Стараемся держать в поле зрения даже тех, кто пока еще не решился на крупное преступление.
— Мне нужны портреты тех, кто сейчас находится в городе.
— Профиль?
— Воры-домушники или что-то вроде этого.
Борис подмигнул.
— Желаешь самостоятельно проводить расследование? Почему бы не доверить это милиции?
— Нужно будет, обращусь. Ты меня знаешь.
Вскоре на руках у меня была целая пачка фотографий с соответствующими пометками. Я пересмотрела их от первой до последней, наслаждаясь омерзительными рожами.
Вооружившись этой портретной галереей, я принялась обходить работников оперного театра, предъявляя фотографии уголовников. Меня встречали с раздражением в голосе и убийственным взглядом. Видимо, милиция слишком достала всех и каждого.
Первый обход не дал никаких результатов. Я беседовала с билетерами и дежурными по театру, которые внимательно просматривали фотографии и клялись всеми святыми, даже теми, про которых никогда не слыхали, что никого из людей, изображенных на снимках, в стенах театра не видели.
— Если они преступники — зачем им ходить в оперный театр? Они должны по ресторанам сидеть — деньги спускать.
Здравая мысль, но несвоевременная.
