И протянул мне пятидесятирублевую бумажку.
Я оторопела:
— Что вы! Я не пою за деньги!
Но мужик настаивал, да и все, кто стоял вокруг, стали громко хлопать, уговаривая меня спеть еще:
— Ну же! Девушка!
К моим ногам полетела еще одна пятидесятирублевая бумажка, потом еще и еще. Мне ничего не оставалось, как подобрать их, потому что «народ» бы этого не простил.
Не поверите, но я пела эту песню девять раз подряд! К концу этой пытки в моих карманах было полторы тысячи рублей, и, самое интересное, музыканты не претендовали на свою долю!
К концу девятого раза, когда звучал финал, я под шумок вывалила на стол музыкантов все деньги, которые скопились в карманах костюма, спрыгнула с подиума и подскочила к Светлане с Павлом, которые принимали участие в танцах.
— Бежим скорее! — зашипела я и бросилась к выходу.
Моя подруга последовала за мной, а Павел задержался, чтобы оставить деньги за ужин на столе.
Выскочив на улицу, я долго не могла отдышаться.
— Черт бы вас побрал с вашим ужином в ресторане! Вы нарочно это придумали? — бушевала я.
Светлана прыснула со смеху, за ней начал ржать Павел, и мне ничего другого не оставалось, как согнуться пополам в истерике.
Товарищи, отдыхайте в ресторанах! Это полезно для вашего творческого развития.
* * *
«Московской» водки я в белогорских магазинах не обнаружила, зато купила две бутылки «Белсар» производства местного монополиста. Я думаю, что сгодится. К водке я добавила полкило «Украинской» колбасы, состоящей преимущественно из наперченного сала, и парочку соленых селедок.
На часах было девять утра.
Уложив драгоценность в пакет, который рекламировал достижения «Kodak», я направилась на улицу Жуковского.
Вскоре показался дом номер двенадцать.
Подъезжаем…
Я остановилась у тротуара, но затем прикинула, что лучше будет припарковаться во дворе. Неизвестно, сколько времени мне придется пробыть у Войновича.
Я вывернула на узкую дорожку, ведущую во двор дома.
Что за черт?
Во дворе собралась толпа народу и стояла машина милиции.
Я вышла из автомобиля и подняла голову. Одно из окон на третьем этаже было распахнуто.
Внизу суетились ребята в милицейской форме. Я подошла поближе и протиснулась сквозь толпу старушек.
На холодном асфальте лежал Войнович, раскинув руки в стороны. Спутанные седые волосы сбились на лицо, прикрывая безжизненные глаза, смотрящие в хмурое ноябрьское небо. Под головой несчастного расплылась черная лужица крови.
У старика, по всей видимости, кончилось спиртное. Выйти из квартиры он не мог и в припадке белой горячки выбросился из окна.
