— Вот эти дают шизофреникам, будет спать как убитая.
Следующим пунктом моего плана была Лариса, и я направилась к ней в гости. Охранники с равнодушным видом проводили меня взглядом до ее коттеджа. Видимо, «комендантский час» для нас уже закончился.
Через пять минут мы сидели с Ларисой на спортивной площадке. Ей, видимо, передалось мое волнение, и она с испугом глядела на меня, ожидая начала разговора.
— Если раньше у меня была хоть какая-то надежда, то сегодня ее уже совсем не стало, — сразу же ошарашила я подругу. — Лариса, наше положение чрезвычайно серьезно. Я не преувеличиваю. Я вынуждена рассказать тебе все, хотя до сегодняшнего дня не собиралась этого делать. У меня просто нет другого выхода. Думаю, ты сама все поймешь и сделаешь собственный выбор. А выбор у тебя, честно говоря, небогатый: или попытаться вместе со мной спастись с большим риском для жизни, или, не рискуя, погибнуть наверняка.
С каждым моим словом глаза Ларисы все больше округлялись. Облизнув пересохшие от волнения губы, она еле слышно сказала:
— Я тебя внимательно слушаю.
— Прежде всего я должна рассказать тебе, кто я на самом деле…
Мой рассказ был недолгим, но произвел сильное впечатление. Завершила я его вопросом:
— Теперь выбирай: ты идешь вместе со мной или остаешься здесь?
— Когда я должна ответить?
— Сейчас.
— А когда мы уходим?
Никогда раньше я не считала себя человеком сентиментальным, но в эту минуту не сдержалась и крепко обняла Ларису. И только после этого посвятила ее в свои планы. Лариса была настроена самым решительным образом, и, договорившись обо всем, мы разошлись по своим комнатам.
За все время, которое я провела у себя, я не заметила в главном корпусе никакой жизни, никто не входил и не выходил оттуда.
На закате нас собрал Шурик и объявил готовность номер один. Он не знал, когда закончится официальная часть, но предупредил, что мы должны быть готовы к представлению в любую минуту. Ужин планировался сразу после представления. И для иностранного гостя Шурик хотел использовать «русский народный интерьер» с песнями и играми. Этот вариант ужина не нуждался в дополнительных репетициях и проходил обычно на «ура». Интересно, что Шурик ни разу не назвал сегодняшнего гостя по имени. Да он, ясное дело, этого имени просто не знал, да и знать не мог.
Мы переоделись и сидели на берегу озера в ожидании команды. Никто сегодня не смеялся и не балагурил. Веселиться никому не хотелось. Девочки тихо переговаривались вполголоса. Красные огоньки сигарет издалека были видны в темноте.
