Утирая обильно струящийся пот, она присела в тени кустарника, казалось, забыв о только что вырытом предмете, и стала глубоко дышать, закрыв на минуту глаза.
Когда же она их открыла, ей стало, мягко говоря, не по себе. Выражаясь точно и прямо — хреново ей стало. Ибо перед нею стояла миловидная женщина, чуть-чуть постарше возрастом, и держала в руках явно не игрушечный пистолет. Дуло было направлено в лицо Елены, и по выражению моего лица она поняла, что шутки плохи и сопротивление тем более неуместно.
— Ч-ч-что вы хо-хотите, — на девицу напала какая-то нервная дрожь.
— Всего лишь, чтобы ты, милая, медленно встала и молча пошла к своей фазенде.
— В-вы г-граб-бительница? — она была белее мела.
— Нет. И не убийца. Я простой частный сыщик. И мне позарез нужно то, что лежит в этом вот чемоданчике.
— Н-но там…
— Я знаю не хуже тебя, что там. Пошевеливайся!
Для пущей острастки я подтолкнула ее дулом в спину, подхватила чемоданчик, и мы двинулись в обратном направлении.
— Не вздумайте бежать или кричать. Стрелять буду без предупреждения, — я наслаждалась собственной свирепостью и видом этой трясущейся мокрой курицы.
Путь к даче занял у нас не больше пятнадцати минут, и по дороге — о счастье! — мы никого не встретили.
Как только за моей спиной захлопнулась входная дверь фазенды Кульбицкого, я с облегчением перевела дух и спросила у своей пленницы, где тут кухня.
— Пойдемте на второй этаж, там столовая и терраса, — уже более уверенно проговорила Елена, все-таки свои стены помогают…
Чтобы не подвергать себя и дело напрасному риску, я скрепя сердце велела Елене вытянуть руки перед собой.
— Клац, — и защелкнулись новенькие наручники, купленные мною недавно по случаю у знакомого мента-прощелыги.
— Ой, ой, больно, зачем это? — запричитала девица, но я велела ей молчать, пообещав в противном случае запихать еще и кляп в рот.
…Посередине большущей столовой стоял соответственно огромный длинный стол, рассчитанный на одновременный прием не менее двадцати-тридцати гостей. Вдоль стен была расставлена различная кухонная мебель, стулья… На стенах висели некачественные копии с картин фламандцев, изображавших гастрономическое изобилие.
Я усадила девицу в одно из кресел, поставила саквояж у нее в ногах, а сама придвинула стул и устроилась напротив.
— Ну что ж, поговорим… — Я, признаться, еще наслаждалась непроходящим испугом Елены. — Значит, вы, гражданка Мещерякова, являетесь законной любовницей гражданина Кульбицкого Алексея Владимировича…
