Плохие девчонки | страница 7

Мы приехали в больницу, и мне снова стало страшно, потому что я никогда раньше не была в больнице, но видела по телевизору жутких окровавленных пациентов, кричащих от боли, и операционные, где режут живот и выпускают кишки.

Эта больница оказалась совсем не страшной. Меня провели через комнату ожидания, где стояли стулья и сидели родственники больных, и поместили в маленькую палату. Мама еще не приехала, и со мной осталась медсестра. Пришла врач. Она ощупала меня, посветила фонариком в глаза и сделала рентген. Это было не больно, только слегка утомительно, потому что надо было сидеть смирно и не шевелиться. Мне рассказали, как работает рентгеновский аппарат, я увлеклась и стала задавать вопросы, врач похвалила меня и назвала умницей. Мне стало даже нравиться в больнице. Потом меня отвели в палату ждать, пока будет готов снимок. Тут раздался голос мамы, и она ворвалась в палату. Ее лицо посерело, а щека раздулась от наркоза — ведь она прибежала прямо от зубного.

— Ох, Мэнди! — сказала она, обнимая меня.

Как ни глупо, от этих слов я вновь зарыдала, и она принялась покачивать меня, как младенца.

— Ну-ну, все прошло. Мамочка рядом.

Я зарылась лицом в ее мягкий живот, вдыхая запах горячей выпечки и талька. Мне было так стыдно, что я сказала Ким, будто она мне не мать, что я заплакала еще пуще.

— Подожди, милая. Я приведу сестру. Тебе нужно дать обезболивающее. Ты же у меня такая храбрая девочка, ты никогда не плачешь.

— Нет, не уходи. Не надо сестру. У меня ничего не болит, разве что самую капельку. Мама, я разбила очки, представляешь? Прости меня.

Но мама совсем не расстроилась из-за очков, хотя они и стоили больших денег.

— Мы склеим их суперклеем, — сказала она. — Если бы можно было склеить твою руку! Уверена, она сломана.

Но рука оказалась не сломана. Сильное растяжение, вот и все. Мне замотали кисть и сделали поддерживающую повязку.

— Ну вот, готово, — сказала сестра, аккуратно завязывая бинт. — Постарайся больше не прыгать под машины, Мэнди.

Я вежливо улыбнулась, но мама гневно взглянула на медсестру.

— Она не прыгала, ее загнали, — сказала она.

Сестра, занятая бинтом, не слушала ее. Она улыбнулась, будто мама пошутила в ответ.

— Ничего смешного! — воскликнула мама. — Все очень серьезно. Девочка могла погибнуть!

— Мам! — шикнула я.

Ни разу еще не слышала, чтобы мама так злилась. Она никогда не грубила людям.

Мама обняла меня за плечи, помогая встать. Ее руки тряслись.

— Идем, Мэнди, — велела она и потащила меня вон из палаты и по коридору. Мои тапочки скрипели по натертому полу.