— Василий Егорович, с вами все в порядке?
— Что? Ах да, вы задали мне вопрос… Не думаю, что кто-то из наших способен на преступление. Может, со стороны?
Похоже, наш разговор подействовал на Егоровича угнетающе. Он длился не более получаса, но у меня сложилось такое впечатление, что больше летчик не в состоянии сказать ни одного слова. Ссутулившись, словно взвалил на плечи неподъемную ношу, он теперь напоминал дряхлого старика.
Горыныч поднялся с кресла, намекая, что наш с ним разговор закончен.
Я поблагодарила его за беседу. Честно говоря, мне и самой уже не терпелось поскорее отсюда уйти. Я не могла объяснить себе причину собственного беспокойства, но что-то было не так. Эти его двусмысленные фразы вызывали во мне бесконечное чувство тревоги.
Но киснуть и расслабляться некогда. Необходимо срочно отыскать проныру-солдатика и вытрясти из него всю информацию, которой он владеет. А в том, что мальчишка что-то знает, я не сомневалась.
Вчера Сергей крутился на аэродроме до вечера. Теперь же его словно ветром сдуло.
Я заглянула в классную комнату, проверила раздевалку, обошла застроенную часть аэродрома, даже не поленилась дойти до пожарного щита, где для успокоения выкурила сигарету. Солдатик будто чувствовал опасность и тщательно от меня скрывался.
Взбешенная, я вернулась к помещению клуба, куда уже начали подтягиваться спортсмены.
Ну что ж, придется заняться пока кое-чем другим.
Мои подозрения главным образом падали на Костина, но для беседы с ним мне нужны были хоть какие-то факты. Пусть даже самые крошечные, косвенные улики. Идея проникнуть в ангар подбила меня на авантюрный, как всегда, совершенно безумный поступок. Я собиралась прыгнуть с парашютом, а потом, возвращая его в ангар, незаметно спрятаться за стеллажами или машинами. Отвлечь Костина, по моим расчетам, должен был Сергей, и я надеялась, что в конце концов он появится на аэродроме. Наверняка, обследовав ангар и парашют Брянского, я продвинусь в расследовании как минимум на несколько шагов вперед. А может быть, даже вычислю убийцу!
Ровно в пятнадцать часов у клуба появился Костин, заметил меня, и на лице его возникло выражение легкого удивления, то ли оттого, что я опять появилась в клубе, то ли от моего внешнего вида. Ведь теперь вместо короткой юбочки и каблуков на мне были джинсы и кроссовки. Костин поздоровался с присутствующими и заковылял в свой кабинет.
И чего ты, Таня, топчешься на месте? Давай входи в образ наивной дурочки, очарованной рассказами парашютистов. Изображай восторг и мольбу в глазах, уговаривай, обещай, требуй — что угодно, лишь бы получить парашют!
