— Ну и дыра, — ни много ни мало, усмехнувшись, заявил он, переступив через порог моего жилища. Затем бесцеремонно прошел в зал, снял со стены кинжал — подарок Гарика Папазяна, повертел его в руках, потом вернул на место и равнодушно спросил: — Где тут моя комната? Надеюсь, хоть в ней нет всего этого хлама.
В ответ я смогла только глупо пожать плечами и покоситься на довольную Ленку. Ей-то что, через час она укатит в свой санаторий, а мне тут развлекаться с ее детонькой.
— Что, для меня нет отдельной комнаты? — сам все понял парнишка, внимательно оглядевшись. — Блин, ну я и попал! Хуже не придумаешь.
Он стоял в центре комнаты, по-блатному засунув большие пальцы рук за ремень своих новомодных джинсовых брюк, и смотрел на нас с Ленкой как бы свысока. По его взгляду я и поняла, что в роли подчиняющегося этот малый себя даже не представляет. Он привык получать все, что желает, — результат сестриного воспитания, она у нас любительница баловать детей. Но я-то к этой группе никак не отношусь и совершенно не намерена терпеть пренебрежение ко мне и моим вещам в собственной квартире.
Приняв решение сразу же отказать Ленке, несмотря на нашу с ней давнюю дружбу, я решительно повернулась в ее сторону и тут же услышала:
— Скажи, ведь правда, он душка? Ты даже еще не представляешь, насколько это талантливый мальчик, настоящий кладезь новых идей и фантазий. Вдвоем вам будет веселее. К тому же, я надеюсь, — уже тише добавила Ленка, — что после общения с ним ты наконец задумаешься о том, не заняться ли тебе самой созданием полноценной семьи, с такими же вот детишками.
Нет, Ленка, несомненно, была хорошим педагогом и психологом, иначе бы ей ни за что не удалось так быстро сломить мое сопротивление и даже умудриться не услышать от меня ни единого слова протеста или восклицания. Я и очнуться не успела, как она укатила на вокзал, оставив меня наедине со зверенышем, почему-то называемым ребенком. Вот с этого момента и начались мои беды.
Талантливый мальчуган, пока я провожала его сестрицу, умудрился разобрать мой старый, но очень удобный фотоаппарат. Когда же я, вернувшись в комнату, застукала его за этим занятием, кладезь идей без всякой боязни заявил:
— Не думал, что ты коллекционируешь такую рухлядь. Ленка говорила, ты частный детектив, но я пока что-то не нашел у тебя ни одного шпионского прибамбаса, одни только детские игрушки, — он указал на сваленные в кучу приборы, которыми я обычно пользуюсь во время расследований. А, ты, наверное, их хранишь где-нибудь в тайнике, чтобы никто не нашел, — сделал он собственный вывод, даже не дожидаясь от меня ответа или пояснения. — Кстати, могу кое-что из этого мусора соорудить более полезное. Как тебе такая мысль?
