Мы облазили весь остров в поисках ягод или птичьих яиц — ничего. Несколько пустых вороньих гнезд и совершенно несъедобные на вид плоды какого-то вьющегося растения — вот все, что нам попалось.
Над рекой быстро сгущались сумерки. Мы развели костер и молча сидели у огня. Говорить ни о чем не хотелось. Вдруг Катька спросила:
— Слушай, а какая у тебя самая большая мечта?
— Это у меня-то? — Я задумалась. — Пожалуй, вот какая: лежать на теплом песке, загорать и пить пиво. Обязательно темное. И чтобы никаких медведей вокруг.
Мы помолчали.
— А знаешь что, — продолжила я, — не люблю загадывать, но если мы когда-нибудь отсюда выберемся и если я разделаюсь с этим твоим Хамбургом — поехали со мной, а?
— Это в твою-то глушь?
— Какая же у меня глушь? — обиделась я. — Глушь — это сейчас вокруг. А я тебя приглашаю на Волгу. Между прочим, великая русская река.
— Хватит с меня рек, мне бы с этой реки убраться… — тоскливо протянула Катька.
Но я не отставала:
— Нет, а что? Поехали в самом деле, а? У меня директор базы отдыха знакомый, бывший мой клиент. Он нам такой отдых обеспечит, закачаешься!
Но тут Катька неожиданно выпрямилась и уставилась в темноту. Неужели опять?.. Но откуда тут взяться ночным любителям бродить у костров, ведь мы облазили весь остров и даже следа не видели никакого животного!
Но сопящие в темноте гости просто преследовали нас. Теперь и я услышала, что в журчание речных струй вплетается какой-то новый звук — не то фырканье, не то чиханье. Кто-то плыл по реке, и он приближался к нам!
— Второй раз я такого ужаса не вынесу, — прошептала Катька. — Опять будет шуршать в темноте, а может, в этот раз решит напасть!
— Спокойно. Это наверняка какой-нибудь бобер. Плывет себе в норку, никому зла не желает…
Я пыталась успокоить Катьку, но сама не могла забыть, как днем за нами плыл медведь. Я прекрасно знаю, что медведи ловко лазают по деревьям. Но когда плеск и фырканье приблизились и в темноте где-то совсем рядом с нами под чьими-то тяжелыми шагами заскрипела галька, я первая не выдержала напряжения и молча рванула к ближайшему дереву.
Не помню, как я очутилась на самой макушке. Немного ниже меня по стволу сидела Катька.
— Ты зачем на мое дерево залезла? — спросила я ее шепотом.
— Никакое оно не твое. Я первая к нему побежала, просто ты быстрее бегаешь.
— Нужно было на разные деревья лезть. Так бы он, может быть, кого-то одного съел, а другого оставил…
— Кто ОН?
— Как кто, медведь, конечно.
