– Значит, это все-таки так! – Эльвира поднимается со своего места.
Штефан вопросительно смотрит на нее.
– Я не была уверена, но подозревала это!
– Объясните же мне, пожалуйста!
Кармен почти не дышит. Сейчас Эльвира упадет ему на грудь и объявил, что она его мать. Та берет маленькую фото графию в руки.
– Я хорошо знала ваших родителей, господин Кальтенштейн. Ваша матушка, Анна, была мне более близким человеком, чем собственная сестра. А Ханнес, ваш отец, просто не обыкновенный человек. И очень мужественный. Он выбрал собственный путь!
– Что? – вырывается у Кармен.
Лучшая подруга его матери? Она что, поняла все не так? Но это невозможно! Невозможно!..
Штефан берет фотографию из рук Эльвиры, пристально смотрит на нее:
– А розы?
– Их было семь. Я разделила их. Три розы – для Ханнеса, четыре – для Анны!
– У вас есть фотография моей матери?
– Да, она стоит в спальне, на тумбочке рядом с кроватью. Кармен, принеси, пожалуйста!
Кармен уже видела эту фотографию в спальне Эльвиры. Но ей почему-то подумалось тогда, что на снимке изображена сама Эльвира, только в молодости. Ей сразу вспомнилась и другая фотография, стоявшая там же. Худощавое мужское лицо с ясным, открытым взглядом. Надо будет потом расспросить Эльвиру.
Эльвира и Штефан садятся за стол. Штефан не выпускает из рук фотографию отца. И только когда Кармен передает ему снимок матери, откладывает фото отца в сторону. Он впервые видит свою мать.
– Так вот, значит, какая она была!..
– Да, это она… – медленно произносит Эльвира. – Очень красивая женщина. А у вас что, нет ни одной ее фотографии?
– Нет, мне сказали, что семейный альбом сгорел во время катастрофы. Да и было не так много снимков родителей – они ведь недолго прожили вместе…
Кармен переводит взгляд с Эльвиры на Штефана и не может сдержать переполняющих ее чувств:
– Простите меня, но я-то поначалу подумала, что ты, Эльвира, – мать Штефана!
– Как тебе такое пришло в голову?
– Во время нашего разговора, ну, помнишь, тогда, в первый раз, я не совсем правильно поняла тебя. А как только увидела у Штефана точно такую же фотографию, представила себе бог знает что!
– Ну, с каждой минутой становится интереснее! Сейчас мы должны что-нибудь выпить! – Штефан наполняет бокалы. – А вы, Эльвира, обязательно расскажете мне все. Я еще не верю, что это происходит наяву!
Он протягивает фотографии Эльвире. Но та отводит его руку:
– Я дарю вам эти снимки.
– Но я не могу их принять!
– И все же. У вас должна быть фотография матери. Она была очень сильной, волевой женщиной. И всегда отстаивала свои принципы. Как и ваш отец. – Эльвира ежится, как в ознобе. – Оба были очень неудобны роду Кальтенштейнов.
