Теоретически она выделила концепцию «характера» из сферы философии морали и сделала его объектом научного исследования. В то время психоанализ лишь исследовал исторический фон некоторых индивидуальных черт характера. «Характер» как таковой считался нежелательным дополнением и рассматривался, скорее, как «плохой» или «хороший» в обычном смысле, нежели исследовался с научной точки зрения. Научной характерологии, которая могла бы ответить на вопросы об устройстве и функционировании характерной формации и условиях дифференциации характера, то есть развитии разных типов характера, еще не было.
С точки зрения практики новые проникновения в функцию характера, несомненно, привели к фундаментальным изменениям техники терапии. От материала бессознательного, получаемого путем «свободных ассоциаций», акцент сместился на характер пациента, то есть на «характерное»[2] поведение, которое служит защитой от аналитического инсайта и материала бессознательного. Важность такого технического изменения была признана только теми терапевтами, которые сами прошли анализ характера и использовали эту технику в собственной практике. Это позволило проводить лечение пациентов, которые прежде его не принимали. Это положило конец вялотекущим анализам, длящимся многие годы, в частности, анализам компульсивных неврозов, когда изобилие бессознательного материала выплескивалось, не принося никакого терапевтического результата, поскольку анализ не мог мобилизовать аффекты пациента, закованные в характерный панцирь, из которого их могла высвободить только характерно-аналитическая техника. Она устранила отговорку, что «пациент не хочет выздоравливать» из-за «присутствия бессознательной потребности быть наказанным» или из-за «инстинкта смерти», и т. д., поскольку теперь подобное явление можно было понять и преодолеть.
Книга была встречена многими терапевтами с энтузиазмом. Ее технические инструкции были названы одним из «самых четких и наиболее недвусмысленных вкладов, какие только встречались в психоаналитической литературе… лучшим и максимально зрелым, какой только можно сделать в психотерапию». «Судя по пылу, с которым книга и идеи Райха были восприняты молодыми немецкими аналитиками, это желание [технического совета] действительно было очень сильным». Тем не менее если вспомнить психоаналитические публикации и разговоры с психоаналитиками, то они указывают на слабое понимание реального анализа характера. Главная причина здесь в том, что невозможно — как это пытались сделать многие — принять и применить анализ характера, не приняв теорию оргазма. Кто-то, подобно многим психоаналитикам, может заявить: «Да, анализ характера хорош, а теория оргазма — несостоятельна». Поскольку терапевтическая цель анализа характера, несомненно состоит в установлении оргастической потенции, то это подразумевает неразделимость анализа характера и теории оргазма. Да, концепции «оргастической потенции» и «оргастической импотенции» до сих пор не отыскали себе путь в психоаналитическое мышление в достаточной степени, человек все еще считается «потентным», если он способен к эрекции и эякуляции.
