— Очень приятно, — сказала я.
Председатель слегка наклонил голову.
— Ну ладно. — Нубин отпустил меня и взял под руку Григория Львовича. — Мужики идут курить, а вы, Таня, идите в купе, я скоро буду.
— Хорошо, — сказала я в недоумении.
Нубин же отлично знает, что я курю, он на вокзале видел. Не хочет, чтобы я присутствовала при их разговоре?
Тут я вспомнила о том, что у этого председателя есть телефон, остановилась, посмотрела им вслед — они направлялись в тамбур — и подумала о том, что странно это все. Такое ощущение, что игра идет полным ходом, а меня в нее не приняли. Пожалуй, стоит погадать.
Они подошли к двери в тамбур. Нубин пропустил Никуленко вперед и на миг оглянулся. В коридоре было темновато, и его взгляда я не заметила. Ладно.
Я открыла дверь в свое купе и вошла. На этот раз присутствовавшие там мужчины не поднялись. Дима, облокотившись на стол, уставился в окно. Анатолий Борисович, свернувшись калачиком, спал на моем месте.
Дима обернулся:
— А-а, как хорошо, что вы пришли, — улыбнулся он. — Толя совсем не умеет пить. Распили бутылочку — он и сломался.
Я села и попыталась расслабиться. Дима достал откуда-то из-за спины бутылку водки и разлил по стаканам:
— Мы так и не выпили за знакомство.
«Пожалуй, выпить сейчас стоит», — подумала я.
Я опрокинула стаканчик. Дима только ополовинил его. В ответ на мой взгляд он улыбнулся и пожал плечами:
— Вы же сами говорили — престарелым скульпторам пить вредно. Так вы достали телефон?
— Нет, Дима, — покачала я головой.
Вдруг я почувствовала, что смертельно устала. Дима налил еще, мы выпили. Я полезла в рюкзак, достала оттуда кости, освободила на столе пространство и бросила их.
13+30+7
Это… это… А, вот: «Не все люди желают вам добра, но некоторым довериться можно». Вот так. Коротко и ясно.
— Что это вы, Таня, гадаете? — удивленно спросил Дима, который с интересом наблюдал за моими манипуляциями с костями.
— Балуюсь.
Я выпила еще водки. На месте, где я сидела, похрапывал Анатолий Борисович. Усталость у меня почти прошла, появилось желание похулиганить.
— Вы женаты, Дима? — спросила я, откинувшись назад и положив ногу на ногу.
— Был. Аж четыре раза. Так что я в своем роде ветеран.
К моему удивлению, он нисколько не смутился. Ладно, запускаем тяжелую артиллерию.
— Вы извините, Дима, — сказала я, потянувшись, — я устала, в самолете сегодня умаялась. Подвиньтесь немного к окошку, я прилягу. А то Анатолий Борисович мое место занял.
— Пожалуйста, пожалуйста.
