Что вытрясли из меня в милиции, я толком и не помню, но они — мастера своего дела — видимо, вытрясли достаточно — на следующий день взяли Карася. Это я узнала позже.
Из ментовки Благушин повез меня к себе, но когда мы уже подъехали, я полностью оклемалась, попросила его заехать еще раз к Стасу. То есть в квартиру Стаса. Пока я ждала его в машине, он сбегал и принес мне деньги, которые я там спрятала, — я ему сказала, где искать. Что уж он сказал ментам, дежурившим там, — не знаю. Скорее всего воздействовал своим известным в городе именем и связями с верхушкой городской милиции.
Он отдал мне пакет, я извинилась и ушла. Не согласилась даже, чтобы он подвез меня. Не хотела видеть — не его, а вообще никого не хотела видеть. Пошла домой.
В ту ночь я дико напилась. Собственно, для этого благушинские деньги мне были и нужны, для этого я заставила его снова подъехать к дому Стаса.
Очень жаль мне Стаса было, хотя дело было не только в нем. Причина самая прозаическая — устала, слишком много событий.
Это ничего. Это пройдет.
* * *
Это действительно прошло. Не сразу, конечно, но… на следующее же утро я почувствовала себя лучше. Правда, больше в плане душевного состояния — ночью я выпила одну бутылку водки и несколько — пива. В общем, у меня было тяжелое похмелье, но на душе значительно полегчало. Я приняла душ, как могла, обработала свои ссадины на голове и бродила по квартире, не зная, чем заняться. Пару раз звонил телефон, но я не брала трубку — вдруг это Благушин? Не знаю почему, но не хотелось мне сегодня его видеть.
Так. Нужно куда-нибудь приложить себя, что-то заставить себя сделать, а то… снова становится тоскливо. Я вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, закурила. И меня вдруг осенило — ну, конечно, как я могла забыть!
Эх, жаль, что я эфэсбэшное удостоверение свое потеряла!
Как была, в халатике на голое тело и в домашних тапочках, я вскарабкалась на балконную перегородку и перемахнула на балкон к возлюбленным моим соседям. Чуть не сорвалась при этом, я была, мягко говоря, немного не в форме — очень ныло все тело, да и голова побаливала. Заглянула в комнату — никого. Толкнула дверь — закрыта. Ну, что ты будешь делать! Я схватила первую попавшуюся под руку железяку и ударила ею по стеклу. Грохот, звон, и я уже вхожу в комнату.
Ба! Да вот и толстый дядька! На шум прибежал. А жены, видимо, дома нет. У дядьки подкосились ноги и открылся рот.
— Жена дома? — строго спросила я у него.
