— Отпустите, су-у-уки! Пусти, сказал, блядина!
«Алкаша забирают какого-то, — подумала я, подходя ближе, — нарезался, поди, и буянит». Хотя странно, голос алкаша показался мне знакомым. Уж не Дима ли с горя?
Да нет, не его интонации.
Два мента в штатском выволокли бешено извивающегося в их руках человека.
— Не по-ойду-у-у!
Я подошла ближе.
Никакой это не «козел». Это джип, я в темноте не разобрала. С каких пор у нас милиция на джипах ночные улицы патрулирует? Стоп! Какая к черту милиция?!
Пьяный вырвался из рук «ментов», упал на землю. Они, двое стандартных боевиков — коротко стриженные молодые люди в спортивной одежде, — принялись с ожесточением бить упавшего ногами.
— Сволочи!.. — снова заорал он.
Один из парней посильнее размахнулся и, как футболист по мячу, ударил его в лицо. Пьяный замолчал, захлебнувшись кровью.
— Скорее! — крикнули им из джипа.
Они не замечали меня. Я могла свернуть на другую аллею или пойти обратно, успокаивая себя, что бьют они, наверное, такого же бандита, каковыми являются и сами.
А кого они бьют, я знала не наверное, а точно, поняла по голосу — Карась.
Он уже перестал кричать, только мычал и кашлял. Парни подняли его, он обвис в их руках, как мертвый.
Ну ладно, должен же этот день иметь достойное продолжение? Я вытащила из-за пояса Толин револьвер и выстрелила в одного из парней, целясь куда-нибудь, где ничего важного для жизни, кажется, не располагается, — в задницу.
Бах!
Я попала. Парень заорал и отпрыгнул в сторону. Второй отпустил Карася и кинулся к машине. Не уйдешь! Я выстрелила в него, почти не целясь. Он без крика сполз на землю.
В кафе загомонили. Я опустила пистолет и отошла в тень, под деревья. Раненный в задницу парень открыл дверцу в машине и нырнул туда. Джип тут же рванулся с места и через секунду пропал в темноте. Из кафе стали выходить люди. «Ну все, — подумала я, перешагивая на газон через изгородь, — „мавр сделал свое дело, мавр может уходить“.
Люди толпились на площадке перед кафе.
Карась начал приподниматься. Подстреленный мною парень лежал без движения. Неужели убила? Два трупа за день — не слишком ли для хрупкой женщины?
Вдруг народ ринулся обратно в кафе. В чем дело?
Послышался шум мотора.
Милиция?
Как же, дождешься ее, когда надо! Задним ходом к кафе подъезжал все тот же джип. Возвращаются. За трупом, наверное. Или за Карасем, что вернее. Опять мне, что ли, стрелять придется? Раз уж сказала «а», говори и «б». Карася здесь нельзя оставлять, они его точно пришьют. Туда ему и дорога, конечно, но… все-таки сосед… И вообще… когда я выпью, во мне часто просыпается гуманист. Так и сегодня, по гроб жизни Карась должен быть благодарен коньяку, по гроб жизни!
