— Не иначе как спьяну.
— Спьяну… Вот именно, знаем мы этих художников. Творческая, блин, интеллигенция…
Саперы! Вовремя, ребята. Я собралась проделать привычный уже путь на третью полку. Поставила ногу на столик. Оттолкнулась. Черт! Трехлитровая банка летит на пол. Я пытаюсь как-то предотвратить ее падение, нога моя подворачивается, и я с грохотом обрушиваюсь на столик.
Саперы, видимо, подумали, что все-таки сработала какая-то бомба, поскольку в купе вошли не сразу, а примерно спустя минуту. К этому времени я уже сидела на койке. Болела рука и поясница. Прощупав ушибленные места, я пришла к выводу, что хоть и обошлось без переломов, но синяки останутся — будь здоров.
Саперов оказалось двое. Здоровенные мужики в военной форме, да один к тому же с бородой.
— Здравствуйте, — поздоровалась я, когда они вошли.
— Здравствуйте, — ошалело ответили они.
— А я с верхней полки упала, — пожаловалась я им.
Тут до них стало доходить, что ситуация, мягко говоря, несколько абсурдна.
— А вы, собственно, что тут делаете? — строго спросил бородач.
Я показала им свое журналистское удостоверение.
— Пишу статью о Киевском союзе художников. Сопровождаю их в поездке. А тут случай — террористический акт. Не могла же я просто уйти, мы, журналисты, такими происшествиями дорожим, — быстро проговорила я, — а вы случайно не выяснили, чьих это рук дело?
— Да чьих, чьих… Сами себе, наверное, и подложили, — ответил мне тот, что без бороды, — бухали, поди, вчера, попугать решили друг дружку, да и забыли наутро. Они ж ведь додумаются…
Помолчали.
— Микеланджелы! — со злобой вдруг сказал бородач. — Паганини хреновы!
Его коллега встрепенулся:
— Пойдем мы… Удачного вам репортажа, — сказал он.
— До свидания, — попрощался и бородач.
— Счастливо, — сказала я.
Да, счастливо еще отделалась. Могли бы и в милицию повести, а там уж, наверное, и журналистская ксива не поможет. Повесят на меня убийство Нубина, и доказывай, что не верблюд. Доказать-то докажу, но времени сколько потеряю!
Тут я посмотрела себе под ноги и обомлела: среди осколков банки и растекшегося по полу варенья поблескивали небольшие шарообразные контейнеры. Они выглядели совсем как куриные яйца. Я подняла один из них, повертела в руках — он состоял из двух половинок, скрепленных какой-то лентой, похожей на скотч, но гораздо прочнее. Я положила его на стол, взяла нож и с силой надавила на «яйцо» как раз между этими двумя половинками. Контейнер хрустнул и разломился. По столу рассыпался белый порошок. Я попробовала его на язык, так и есть — героин.
