Я снова спрятала лицо в листы, чтобы психологиня не прочитала на нем удовлетворения, которое принес этот ответ. Ну еще бы, после недели на краю жизни и смерти нужно быть полным идиотом, чтобы после этого пытаться узнать что-нибудь про жизнь по книжкам и всем этим программам. Невольно я вспомнила нашу встречу, инициатором которой выступил Николай. Просто взял меня за руку — и привел домой к Александру Денисовичу и Фрейде, а потом начал заносить в квартиру связки бананов, бутылки, коробки с конфетами — отметить освобождение. Кораблев в тот вечер был не очень весел, и я знала почему, потому что перед этим позвонила Кате узнать, нет ли у нее претензий по денежным расчетам. И Катя сообщила, что финансовая тема ее не интересует вовсе, отношения с Сергеем Анатольевичем отлично наладились, и теперь она решила «вести себя хорошо». Я не очень сердилась на эту девушку — в конце концов, если бы не ее сверхчувствительность, Александр Денисович мог бы умориться в своей сырой темнице, как ни крути, а именно ей он в полной мере обязан своим спасением. И мне, разумеется, — чего уж скромничать. Маргарита Васильевна этого бы не одобрила. Зато Николай был весел и даже говорил мне комплименты, вызывая крайнее удивление у друга, который был в курсе его отношения к женскому полу.
Все наши разговоры, разумеется, неизбежно сводились к истории, которую каждый по-своему переживал и пережевывал. Александр Денисович без особой охоты ответил на мой вопрос о супруге, сказав, что пока она живет у матери и постоянно ездит в больницу к сыну — так по крайней мере будет до развода, а потом они что-нибудь решат с квартирой.
— Ничего, Сашка, девушек много хороших! — пытался подбодрить его Николай, но Кораблев только сурово покачал головой. Такое ощущение, что теперь они поменялись ролями, и я уже даже стала забывать, кто из них женоненавистник со стажем.
Фрейда все это время была рядом, лежала, уткнувшись в мою ногу, и я иногда потихоньку гладила ее по умной башке.
— Для такой девушки что хочешь можно сделать, да, Сашка? — не унимался Николай. — Вот скажи сейчас: чего ты хочешь? И мы с Кораблевым сделаем. Расшибемся — но сделаем.
— Все, что скажу?
— Точно. Сделаем, Сашка?
— Тогда вот что: я хочу, чтобы Александр Денисович уволил с работы из своего магазина эту грубую тетку, Марину, — вспомнила я вдруг орущий, ярко накрашенный рот. — Но хочу, чтобы она при этом знала, что из-за хамского обращения с покупателями, и даже конкретно — со мной лично. И при том как можно быстрее.
