— Ясно. А я арестована? — прошептала мне в ответ Марья Ивановна.
— Нет. Пока вы неплохо помогаете следствию. Но если что…
— Что вы, что вы, — затрясла головой Марья Ивановна, и я поняла, что отличный агент-стукач в недрах «Реченьки» мне обеспечен, готовый выполнить любые задания.
— Соседний номер с офисом не занимайте. Вечером сюда вселятся нужные люди. А теперь — к Эльвире.
Сутенерша Эльвира на самом деле нашлась в баре — привычно сидела у стойки и беседовала с официантками. Видимо, так проходил весь ее рабочий день по подбору клиентуры на ночь, и, судя по веселому хохоту, эта женщина чувствовала себя на своем месте и была довольна интересной, творческой работой.
— Верок, я чего спросить тебя хотела, — льстиво погладила Эльвиру по плечу Марья Ивановна.
— Эта? — оглянулась Эльвира, бесцеремонно осматривая меня с ног до головы. — А что — на этот раз подходит, что-то даже на тебя не похоже.
Понятно — видимо, добренькая Марья Ивановна не раз рекомендовала Эльвире желающих подработать девушек.
— Влипла, что ли? — обратилась ко мне Эльвира. — Или какого шайтана?
— Влипла, это точно, — сказала я вполне правдиво, имея в виду кораблевскую непонятную историю. В баре было темно, и мне плохо было видно в полумраке лицо Эльвиры, которая от этого казалась эдакой всемогущей, загадочной дамой.
— Ладно, приходи, — разрешила Эльвира. — Только не раньше восьми вечера. Раньше тут делать нечего. А там разбираться с тобой будем.
Кивнув, я поспешила выйти из этой тошнотворной «Реченьки». Марья Ивановна получила несколько ценных указаний и устроилась в холле в позе дозорного, провожая меня глазами. Сев в машину, я сразу же достала бумажку со списком адресов и прикинула, какой дорогой быстрее добраться до интересующего меня дома.
Глава 8 Героическая личность
Дверь открыла юркая, худенькая бабуся, похожая на мышку, в которой я без труда признала мать Кораблихи.
— Станислав дома? — спросила я с порога.
— А что толку-то? — ответила мне бабуся вопросом на вопрос.
— Я из милиции, — сказала я, мягко отстраняя бабушку с пути и широкими шагами проходя в комнату. Мне бы еще сапоги со стуком да фуражку с кокардой — цены бы Танечке Ивановой не было. Но бабуся перепугалась и так, одних только моих слов.
— Я знала, что до этого дело дойдет. Всем говорила, а меня не слушали. А я говорила, всегда говорила. А теперь сами разбирайтесь. Что хотите! У меня и так прошлым летом предынфарктное состояние было, — пролепетала бабуся и мгновенно исчезла с глаз, хлопнув дверью в свою комнату. Из комнаты было слышно ее неразборчивое и, по всей видимости, привычное шипение, которое меня не слишком интересовало. Следовательно, Стасик дома, остальное не важно.
