Нет, все же было в этой молодой женщине что-то легкое, радостное — один вид ее способен поднять настроение. Танцующей походкой Катя взбежала по лестнице на второй этаж. Каждая лестничная площадка в этом доме была со вкусом украшена комнатными цветами, витражами, тут и там стояли кресла, журнальные столики — все было приспособлено для отдыха и наслаждений. Такие лестницы я видела в Швейцарии, а оказывается, и в Тарасове имеются небольшие оазисы цивилизации.
Быстренько скинув на ходу пальто, Катерина вихрем пронеслась в просторную столовую, где убирала посуду пожилая полноватая женщина.
— Раисочка, Сергей Анатольевич у себя? Или на работу все же пошел? Где он?
— У себя, — ответила женщина, и с легким осуждением покачала головой. — Сердце, говорит, прихватило. Прилег пока. А ты где была? Он три раза спросил за обедом.
— На аэробике, занятие на сегодня перенесли. Вы приготовьте все для кофе, я подружку привела, Люсю, — он знает, — сказала Катя и заскользила куда-то по паркету на поиски своего Сысуева.
— Вот попрыгунья, — снова покачала ей вслед головой женщина. — Вы садитесь, располагайтесь поудобнее. Сергей Анатольевич сегодня вряд ли выйдет…
Но только она успела это проговорить, как в комнате собственной персоной появился Сергей Анатольевич Сысуев, который трогательно, по-детски держал за руку Катю, а та без умолку говорила что-то про аэробику, неожиданную смену расписания, Люсю, которая наконец-то пришла в гости, и еще какую-то ерунду. Сергей Анатольевич слушал ее рассеянно, слегка наклонив голову, но не перебивал и не произносил ни слова. Было похоже, что она — его непослушная, но любимая дочка.
— Скажи, Люськ? — вдруг обратилась ко мне Катя, и я почувствовала на себе незабываемый взгляд светлых глаз Сысуева. Совершенно удивительный взгляд — словно пронзительное рентгеновское излучение, проникающее глубоко внутрь.
— Ну да, — промямлила я невнятно от неожиданности.
— Ты посидишь с нами, да? — теребила Сергея Анатольевича Катя, радуясь, что он не задает никаких вопросов, и вообще небольшую семейную драму можно считать исчерпанной. Действительно — подозрительно быстрое примирение. Что-то здесь не то, это уж точно.
Я думала, что Сергей Анатольевич скажет: «Какой еще кофе, если сердце болит!» — но он только кивнул и молча сел за стол. Сысуев держался на редкость прямо — Катя говорила, что у него какие-то проблемы с позвоночником, но от этого казалось, что — гордо. Даже мне, которая всяких людей навидалась выше крыши, в его присутствии было не по себе. Зато Катерина чувствовала себя вполне нормально.
