Вообще-то мужчины, которым за сорок, — это особая статья. Мне Светка говорила, что как раз в этом возрасте многие новую жизнь начинают и вообще делаются словно совсем другими людьми, более интересными во всех отношениях, чем сопливые пацаны, — даже в плане секса. Не случайно же молоденькая Екатерина влюбилась в сорокалетнего женатика с залысинами на голове? Вот она, вечная тайна жизни и особенно любви. Да я сама была бы не прочь поближе познакомиться с Николаем, если бы не срочное дело. Но, правда, почему-то после короткого допроса Катя выглядела заметно поскучневшей, даже глаза в сторону от всех нас отводила.
Не понятно, куда подевался ее боевой пыл? А ведь операция еще только в самом начале. Даже дорожка, по которой надо идти, еще плохо просматривается, сплошной туман стоит стеной.
— Значит, так, — объявил Николай. — Я сейчас… с этой… еду в квартиру Кораблевых, присмотрю пока.
— Тебе чего? Делать, что ли, нечего? — взвилась Кораблева. — Работы, что ли, другой нет? Если что будет известно — я и так сама скажу.
— Нет уж, что-то ты, мать, крутишь. Смотри, довертишься! — снова замахнулся Николай, но видно было, что без особой злобы, больше для острастки. — Хватит болтать, пошли в машину.
— А с Максюшей что делать? — вспомнила Кораблева, показывая на спутанного веревками богатыря.
— Развяжи, и пусть катится подальше. Ничего, жить будет, — решил Николай.
Кораблиха принялась развязывать и о чем-то шептаться со своим молоденьким другом. Судя по извиняющемуся и мурлыкающему тону, похоже было, что их связывают не только производственные отношения.
— Максик, Максик, — слышалось из угла тихое, невнятное мурлыканье.
Максим на это только упорно молчал и лишь все больше краснел — как помидор на солнце. А когда веревки были распутаны, то так же молча, не говоря ни слова, перешагнул через свои путы широким шагом и, не оглядываясь, скрылся за дверью, всем своим видом показывая попранное молодое достоинство.
Все, тетенька Таня, похоже, лишилась ты своего любовника — вон он какой оказался обидчивый.
— А ты сейчас куда? — тихо спросила я Катю, пока Кораблева возилась со своим пунцовым другом.
— Я тут подумала — домой, наверное, пойду.
— Куда, к своему Сысуеву?
— Ну да… Не убьет же он меня. Ну, позудит немного. Что с того? Скажу — увлеклась случайно, а так ведь ничего особенного…
— Ничего особенного? — вгляделась я в недовольное Катино личико.
— Да я вот сейчас слушала их и подумала, что ведь и правда Сашу мало знала… Мне-то казалось: философ, почти ученый, совсем не такой человек, как все… А здесь — какие-то дрязги непонятные, имущество… Фу… грязь какая. Зачем мне это все, а?
