На обратном пути мы думаем ехать опять через Петербург (примерно через 4 недели), до Ревеля ехать сушей, оттуда пароходом до Гельсингфорса и через Або в Стокгольм; затем, вероятно, по каналу, в Копенгаген и назад, в нашу любимую Германию. Дорогой папа, я надеюсь, в начале июня мы снова увидимся, но до этого еще пишите нам часто, пока что в Петербург на адрес Гензельта. Гензельт перешлет письма нам…»
В письме от 2 мая говорится о плане, обещающем упрочить связи Шумана с русской музыкой:
«…Мы много говорили о том, нельзя ли было бы основать в Петербурге консерваторию; они охотно сразу же оставили бы нас здесь».
4 мая Шуман опять пишет Вику из Петербурга, куда они заехали по пути домой, после трех успешных концертов в Москве:
«…От поездки в Швецию мы отказались: нас слишком тянет назад на родину и к детям. В конце месяца, дорогой папа, мы уже твердо надеемся увидеть Вас в Лейпциге. На обратном пути мы задержимся только в Свинемюнде, чтобы съездить на остров Рюген. А пока примите еще один поэтический привет из Москвы, который я не смею передать Вам лично. Это скрытая музыка, поскольку для сочинения здесь не было ни покоя, ни времени».
Дома он, наконец, лично встречается с Виком. И хотя из-за скопившейся за столь многие годы взаимной антипатии и ненависти примирение меж ними было лишь формальным, положение Клары значительно облегчилось. Ее отец и муж теперь, по крайней мере, прятали неприязнь друг от друга в глубине души.
Шуман упорядочил, наконец, свои отношения с журналом. Еще в апреле 1839 года он писал Генриху Дорну:
«…я, в основном, очень счастлив кругом своей деятельности. Но если бы я мог совершенно отказаться от журнала, жить, как художник, только для музыки, не быть вынужденным заниматься столь многими мелочами, которые приносит с собой редакционная работа, тогда я примирился бы полностью и с собой, и с миром. Быть может, будущее еще принесет мне это. И тогда от меня будут слышны только симфонии, только их надо будет издавать…»
И, наконец, в одном из номеров журнала появляется сообщение об уходе Шумана из редакции:
«…В результате дружеской договоренности с господином издателем с 1 июля редактирование данного журнала берет на себя наш многолетний сотрудник Освальд Лоренц. Десять лет эту работу выполнял я. Я хотел бы, чтобы будущая редакция оставалась на этом посту, по крайней мере, столь же долгий срок».
В это время супруги Шуман впервые стали подумывать о том, чтобы покинуть Лейпциг. Шуман, которого вновь занимали планы сочинения драматических произведений, хотел бы переехать в город с театром. В этом отношении ему хорошо подходил Дрезден, к тому же переезд в новый город уже с именем, в блеске славы, мог обещать им, вероятно, и материальные преимущества. Окончательно решила вопрос в пользу переезда болезнь Шумана. Уже в течение некоторого времени он страдал от бессонницы и постоянных головных болей. Врачи установили нервное и душевное расстройство и порекомендовали перемену обстановки.
