Чтобы устоять против оскорблений и нападок Вика, Шуман должен был собрать всю свою энергию и самообладание. В качестве последней попытки он обратился к декану Йенского университета с просьбой разрешить ему защищать там работу на получение звания доктора философии. В связи с этим обстоятельством 31 января 1840 года он пишет Кеферштейну:
«…Теперь еще одна конфиденциальная просьба. Я не знаю, к кому бы еще мог обратиться, кто был бы более сведущ и благожелателен ко мне, чем Вы. Но, мой многоуважаемый друг, обещайте, что Вы никому третьему ничего не скажете об этом.
Быть может, вы знаете, что Клара -моя невеста, быть может, знаете и то, какова она … Отец ее пытается препятствовать нашему браку… Что поделать, он может оттянуть наш брак на еще некоторое время, но воспрепятствовать ему не может. Я часто раздумывал над значительным положением Клары как артистки и сравнительно скромным моим положением, и хотя я знаю Кларину простоту, знаю, что она любит во мне только музыканта и человека, я все же думаю, ее обрадовало бы, если бы я предпринял что-нибудь, чтобы занять в государственно-бюргерском понятии более высокое положение. Разрешите мне задать Вам вопрос: трудно ли в Йене получить звание доктора? Требуется ли сдавать экзамен и какой? К кому следует обратиться с этим? Не может ли помочь мне в достижении этой степени моя деятельность редактора общепризнанного журнала, выходящего уже в течение 7 лет, моя позиция как композитора, и та поддержка, которую я и здесь и там оказываю честным стремлениям? Сообщите мне Ваше откровенное мнение об этом и исполните мою просьбу: сохранить это в тайне ото всех».
Декану университета Рейнольду:
«Ваше Высокоблагородие.
Разрешите мне лично обратиться к Вам с просьбой, о которой с Вами уже говорил мой уважаемый друг, господин доктор Кеферштейн. Вероятно, господин доктор Кеферштейн был так добр, что вкратце рассказал Вам о моей жизни и круге моей деятельности. На прилагаемом листе я более точно изложил самые важные моменты.
Я уже высказал господину доктору Кеферштейну свое желание, что, поскольку я с детства глубоко привязан к музыке, то хотел бы удостоиться академической степени, в какой-то мере напоминающей и об этом искусстве. Слишком мало знакомый с существующими в Вашей высшей школе установлениями, я не знаю, в какой мере Вы можете осуществить это желание, я лишь представляю его на Ваше благосклонное рассмотрение. Из нескольких работ, посланных мною господину доктору Кеферштейну, Вы можете заключить о моих стремлениях, о том, в какой мере они отличны от других и об их честности… Я прежде всего преданно уважаю прошедшее, старину, но не в меньшей степени стремлюсь способствовать развитию талантов нашего времени, независимо от того, исходят ли они из старого (как частично Мендельсон) или создали нечто действительно оригинальное и новое, как Шопен. Как композитор я иду, быть может, путем, отличным от всех других. Трудно говорить об этих наиболее сокровенных проблемах моей души.
