– У каждого своя судьба, – упрямо сказал Глумов.
– Судьбой можно управлять, – возразил Козловски. – Сейчас как раз такой момент, когда вы еще можете переложить руль. Я готов предложить вам отличные условия. Вы получите кругленькую сумму – наличными или по чеку, как пожелаете, – всю положенную помощь по программе защиты свидетелей и гражданство Соединенных Штатов. По-моему, неплохо.
– Заманчиво, – угрюмо сказал Глумов. – И за что предлагаете такую халяву?
Последнее слово он произнес по-русски, но Фил даже глазом не моргнул.
– Халява, – произнес он почти без акцента. – Я понимаю, что вы имеете в виду. Я давно специализируюсь на русской мафии. Но это не халява. Вы должны сдать нам Риберо. Вы знаете, где его резиденция, вы знаете, как к нему подобраться…
– Я ничего не знаю, вы не там ищете, – сказал Глумов, украдкой оглядываясь по сторонам.
Ничего подозрительного вокруг он не увидел, но он понимал, что Фил пришел сюда не один. В одиночку ему было бы трудно отслеживать перемещения Глумова по Майами. Видимо, за ним уже давно наблюдают.
– Вы правильно поняли, – спокойно заметил Козловски. – Если мы не найдем с вами взаимопонимания, отсюда вы уедете в большой красивой машине в сопровождении моих агентов. У нас достаточно на вас материала, чтобы засадить вас.
– Вы блефуете, – сказал Глумов.
– Может быть, но это обычный игровой прием. Он часто приносит успех. Что вы скажете, если у вас в номере найдут кокаин?
– Это чепуха!
– Это совсем не чепуха. Американские судьи очень болезненно относятся к попыткам иностранцев навязать нам безнравственный образ жизни. В борьбе за моральные ценности общества все средства хороши – это мое личное убеждение. Моя команда разделяет мои взгляды. Поэтому я просто уверен, что в номере у вас обязательно найдут кокаин, а может быть, и кое-что похуже.
Глумов подумал, что в его положении трудно придумать что-то хуже, но обсуждать это с Филом не стал.
– Мой адвокат… – начал он.
– Заткнитесь, – посоветовал Фил. – Неужели вы так ничего и не поняли. Мы – демократы, но мы умеем защищаться, когда это нужно. Вас не спасут никакие адвокаты. Получите сполна за все – и за свои грехи, и за грехи Риберо.
Глумов с тоской посмотрел на залив. Эта сверкающая золотом и бирюзой вода была совсем рядом, в двух шагах, но добраться до нее было уже невозможно, – может быть, лет через десять-двадцать, в зависимости от благосклонности американской Фемиды. Глумов вспомнил самодовольное жирное лицо Риберо, толстую сигару в его слюнявых губах, мясистые затылки его «горилл», парящихся в тропическую жару в черных пиджаках, тяжелую челюсть Бугая, который с громадным трудом одолел основы испанского языка, но умудрился при этом заделаться у Хозяина любимчиком, вспомнил горные тропы, душные джунгли и большезадых проституток в притонах. Кажется, не об этом он мечтал, когда пускался в свои странствия.
