– Жалко себя стало, комиссар?
– Наоборот, живу и радуюсь. – Они поднялись к последней квартире. Дверь в квартиру синьора Боатти была приоткрыта. – Розанна Беллони была на пару лет моложе меня. Она родилась в 29-м или 30-м. Мы оба росли в годы фашизма.
– А вы кажетесь моложе, комиссар.
– Все из-за леденцов. – Тротти постучал по покрытому лаком дереву и крикнул: – Есть тут кто-нибудь?
Через матовое стекло дверного окошка было видно, что в квартире горит свет. Тротти толкнул дверь. Полицейские очутились в небольшой прихожей. Стены ее были белыми, и, кроме пары восточных гравюр, ничего на них не висело.
За дальней дверью послышалось какое-то движение, и вскоре она отворилась.
– Синьор Боатти?
Мужчина перевел взгляд с Пизанелли на Тротти.
– Да.
– Комиссар Тротти из уголовной полиции.
Боатти вздохнул:
– Вроде бы я уже ответил на все ваши вопросы.
Тротти поднял руку:
– Я понимаю, время уже позднее.
– Очень позднее. – У Боатти были темные глаза, темные волосы, толстые красные губы и круглое бледное лицо. Одет он был так, словно только что вернулся с улицы; несмотря на поздний час, рубашка его казалась свежей, а синие брюки выглаженными.
– Я увидел, что у вас горит свет, – продолжал Тротти извиняющимся голосом. – Если вы не возражаете, мы зайдем.
– Слишком много вопросов за один вечер. – Боатти посмотрел на свои часы.
– Когда-то я был знаком с синьориной Беллони. Не очень близко, но, думаю, она считала меня своим приятелем.
– Приятель-полицейский? – вяло произнес Боатти.
– Вы разрешите нам войти?
Журналист снова перевел взгляд с Пизанелли на Тротти и отступил назад.
– Если вы так настаиваете. – Умное лицо его выглядело уставшим. Под глазами легли круги. – Право, не знаю, услышите ли вы от меня что-нибудь, чего я уже не говорил вашему приятелю комиссару Меренде.
Экватор
У потолка лениво вращались лопасти вентилятора.
На письменном столе красного дерева стоял бежевый компьютер. Стены были скрыты книжными полками. На дорогом персидском ковре валялись журналы – военные журналы на нескольких языках. На одном из них, свернувшись клубком, спал котенок.
– Жена уже легла спать. Будем сидеть потише. – На лице Боатти мелькнула мальчишеская улыбка. «Ему, наверное, тридцать с небольшим», – подумал Тротти, опускаясь на кожаный диван. – Сейчас она работает над одним переводом и должна высыпаться. – Подумав о чем-то, он добавил: – А дочерей взяли на праздник бабушка с дедушкой.
– У меня тоже есть дочь, – сказал Тротти, сам не зная зачем. – Замужем, сейчас ждет своего первого ребенка.
