Сверстники | страница 7

Девочки дружно смеялись, глядя на его уморительную косо летящую побежку; низкорослый, с короткой шеей и молотообразной головой, шишковатым лбом и приплюснутым носом, он до смешного походил на скалящегося каменного приврат-ного льва, недаром его прозвали Сангоро - Зубы Торчком; смуглый до черноты, всегда на все согласный, он отличался чудесным выражением лица, радостным приветливым блеском глаз, по-настоящему шутовским, и обаятельными ямочками на щеках, брови смешно топорщились домиком - ни дать ни взять лукавая маска круглолицей бабенки - это было так забавно! поистине безгрешное дитя нищеты: одетый в тесную с узкими рукавами из бумажного крепа ава курточку, он сообщил приятелю, что просто не успел подобрать подходящее праздничное платье; его отец, чтобы прокормить шестерых детей (Сангоро - старший), впрягся в повозку рикши; стоял он вроде бы на бойком месте, возле переднего квартала из пятидесяти чайных домиков, где, казалось, от пассажиров отбоя не будет, но почему-то его попытки тайно подзаработать, таская коляску, терпели неудачу. С позапрошлого года, когда Сангоро сравнялось тринадцать, он, как отцов первейший помощник, начал было служить в печатне, что в квартале Намики, но ему, лодырю, работа дней за десять прискучила; потом он нигде больше месяца не удерживался; с ноября по весну он подрабатывал изготовлением принадлежностей для новогодней игры в волан, летом помогал в госпитальной лавке, торгующей льдом, научился зазывать покупателей, умел поладить с хозяином; с прошлого «Скороспешного» праздника, когда он тащил повозку, друзья затаили против него и прозвали «задворочным Маннэн-тё17», так эта кличка к нему и прилипла; Сангоро водился с трущобными плутами, и его за то никто не осуждал; дом Танака не раз выручал их, к нему с великой благодарностью относились и родители и дети; размер ежедневного взноса мог меняться, но процент бывал неизменно высоким, но без ссуды все равно не прожить, так что никто не брался ненавидеть «хозяина денег»; мне и в голову не приходило отказываться, когда доносилось: «Сан-горо, выходи гулять!» - я родился на задворках, воспитывался на задворках, обитая при храме Рю-гэдзи; хозяином нашего дома был отец Тёкити, оттого-то я и не бунтовал против своего приятеля; он, вопреки злобным взглядам, просто делал, что ему велели, хотя и мучился от стыда. Сёта ждал в писчебумажной лавке и от скуки тихонько напевал «Тайную тропинку любви»